Джеймс Вулси - адвокат, бывший директор ЦРУ США, участник пяти раундов американо-советских переговоров по разоружению в ранге посла, члена делегации или советника делегации.
Во время своей недавней марафонской пресс-конференции российский президент Владимир Путин пытался одновременно заигрывать, демонстрируя бархатную перчатку - учтите, парни, мы одни здесь являемся истинными демократами, сторонниками свободного рынка - и с плохо скрытой угрозой показывать кулак. Суть его высказываний сводится к следующему: если вы, американцы, развернете систему противоракетной обороны (ПРО), мы оснастим наши новые межконтинентальные баллистические ракеты (МБР) многозарядными головными частями. Европейские и американские обозреватели поспешили объявить, что г-н Путин "покрыл все американские козырные карты". Что может быть хуже, спрашивают они, чем увеличение числа боеголовок на русских ракетах? Дестабилизация! Гонка вооружений! Надо остановить г-на Буша-младшего (George W. Bush), пока он не спровоцировал этот ужас. Тпру!
Нашелся, как нужно реагировать на угрозы такого рода, министр обороны США Дональд Рамсфельд (Donald Rumsfeld), когда ставший ныне министром обороны России Сергей Иванов точно так же заявил ему, что, если Америка приступит к строительству противоракетного щита, Россия увеличит число ядерных зарядов на своих стратегических ракетах. В сущности г-н Рамсфельд от этой угрозы просто отмахнулся, пожав плечами.
Исключительно правильно. Если г-н Путин желает тратить свои рубли, убеждая весь мир, что его ностальгия по "холодной войне" не знает границ, это его проблема, не наша. Количество ядерных зарядов на русских стратегических ракетах заботило нас только в историческом контексте "холодной войны" и той угрозы, которую тогда представляли Советы для Европы. Зацикливаться на этих цифрах сегодня значит демонстрировать потерю памяти недавнего прошлого - забывать обо всем, что произошло после падения Берлинской стены.
Сегодня российские стратегические ядерные силы (СЯС) ставят перед нами две проблемы, однако ни одна из них не имеет никакого касательства к числу их стратегических ядерных зарядов. Первое, российские системы предупреждения о ракетно-ядерном нападении (СПРН) полностью изношены, а в радиолокационном поле образовались зияющие дыры. Некоторые из радиолокаторов СПРН после развала Советского Союза оказались даже не в России, а их спутники СПРН начинают давать сбои в работе. В 1995 году тогдашний президент Борис Ельцин получил ложный сигнал тревоги, так как дышащая на ладан российская СПРН ошибочно приняла старт норвежской исследовательской ракеты (о которым русских оповестили заранее) за возможный пуск ракет с американской подводной лодки. Русским необходимо оказать содействие в ликвидации пробелов в их системе предупреждения, и два года назад мы согласились это сделать - договорившись создать в Москве совместный американо-российский центр по предотвращению военной опасности, куда должны были поступать данные от СПРН обеих стран - однако русские продолжают затягивать претворение в жизнь достигнутой договоренности.
Второе, хотя русские стратегические боеголовки хорошо охраняются, дело обстоит иначе с большим числом тактических ядерных боеголовок и огромными запасами делящихся материалов, которые пригодны для изготовления ядерных боеприпасов. Ассигнования из фонда Нанна-Люгара (Nunn-Lugar) (назван по имени двух американских сенаторов, которые предложили его создать - прим. пер.) помогли обезопасить от воровства и контрабандного вывоза за границу две трети этой беспорядочной массы и могли бы помочь и в части касающейся последней трети, если бы не российская канитель (которой в значительной части мы обязаны бывшей родной конторе президента Путина, ставшей преемницей советского КГБ).
Количество ядерных зарядов на русских стратегических носителях никоим образом не является первопричиной и даже не усугубляет проблем с их СПРН или с хранением ядерных боеприпасов и материалов. Недостатки российской СПРН необходимо устранить вне зависимости от того, будет у них 1000 или 5000 стратегических боеголовок - ибо случайный пуск хотя бы одной стал бы невероятным несчастьем для Америки - а на степень риска в данном случае количество стратегических боеголовок не оказывает никакого влияния. Проблема безопасного хранения также никак не связана с числом стратегических боеголовок. Опасность кражи или контрабандного вывоза за границу угрожает именно тактическим ядерным боеприпасам и запасам ядерных материалов, а не хорошо охраняемым стратегическим системам оружия.
Тогда почему столько волнений из-за того, что г-н Путин пытается размахивать стратегическими боеголовками? Ведь сказано же, что наиболее часто встречающейся ошибкой является та, когда человек забывает о том, чего намеревался достичь. Именно это и произошло с теми, кто начал дергаться из-за угрозы г-на Путина. В годы "холодной войны" существовала действительная причина, в силу которой мы беспокоились о числе боеголовок на советских стратегических баллистических ракетах. Всего в нескольких суточных переходах от Нидерландов и Английского канала стояли более 20 советских танковых и механизированных дивизий. Нам нужно было быть уверенными в том, что в случае кризиса наши союзники сумеют продержаться, и мы не могли себе позволить выражать сомнения в отношении нашей решимости. Мы хотели, чтобы и наши союзники, и Советы не подвергали сомнению нашу решимость применить американские СЯС для обороны Европы.
Основу наших сил устрашения в то время составляли МБР в шахтных пусковых установках (ШПУ). Они были для нас критически важны в силу своей высокой точности и надежности системы управления их пуском, а также потому, что, в отличие от бомбардировочной авиации, Советы не имели против них защиты. Нас очень заботило, что Советы могут приобрести действенную способность уничтожить в первом ударе наши МБР в ШПУ, использовав небольшую часть своих МБР с многозарядными головными частями - сохраняя в резерве основную часть своих СЯС - ибо тогда союзники станут сомневаться в нашей решимости прийти к ним на помощь.
Наши подводные ракетно-ядерные силы постоянно модернизировались, однако большинство из нас не были готовы положиться только лишь на них. Соответственно, в ходе переговоров о контроле над вооружениями в 70-е и 80-е годы мы изо всех сил настаивали на том, чтобы ограничить число советских стратегических боеголовок, защищая тем самым от возможного удара наши собственные МБР.
Сегодняшний мир ни капельки не похож на времена "холодной войны". Брюссель и в самом деле открыт для вторжения, но только для золотой орды лоббистов антимонопольных законов. Некоторые из наших союзников все еще сомневаются в нашей решимости, но их заботит то, что мы сделали своим фетишем автомобили повышенной проходимости, которые являются источником повышенного загрязнения атмосферы углекислым газом. Ракеты все еще являются основой наших возможностей ядерного сдерживания путем устрашения, однако большинство наших стратегических баллистических ракет сегодня размещается на подводных лодках типа "Trident", следовательно, увеличение числа боеголовок на стратегических ракетах любой страны не делает их более уязвимыми.
Сообщается, что президент Буш-младший, возможно, вскоре продемонстрирует, что он не находится в плену количества стратегических боеголовок, сократив наши в одностороннем порядке. Нам следует также продолжать убеждать россиян разрешить нам оказать им помощь в деле решения их действительных, а не надуманных стратегических проблем - обветшалой СПРН и недостаточно безопасного хранения ядерного оружия. И, если в планы администрации США по строительству ПРО для защиты от так называемых "государств-изгоев" входит система перехвата баллистических ракет на разгонном этапе - то есть приобретение способности сбивать чужие ракеты вскоре после их старта - то эта система ПРО в конечном счете будет прикрывать также и Россию.
Если, несмотря на все это, г-н Путин станет и в дальнейшем угрожать увеличением числа ядерных зарядов на своих стратегических носителях, мы можем сообщить ему о двух вещах. Во-первых, проявляя свою доброту, мы могли бы указать ему на то, что он получит существенно большую военную пользу от линейных кораблей, этой политической валюты процесса контроля над вооружениями 1920-х годов. Но, если он все же проигнорирует это дружеское предложение, тогда наступит время пожать плечами.
