Вашингтон, 28 июня 2001 года. Министр обороны США Дональд Рамсфельд (Donald H. Rumsfeld) работает от зари до зари, заново обдумывая весь спектр вопросов, относящихся к национальной безопасности. Из всех людей президента Буша-младшего (George W. Bush) он один является феноменом и вызывает любопытство остальных. Отчасти это объясняется его опытом: Рамсфельд был министром обороны четверть века назад, когда президент России Владимир Путин еще только заканчивал Ленинградский государственный университет. Отчасти это связано с его темпераментом: едва придя заседать в нижнюю палату конгресса, Рамсфельд прославился своей энергией. Отчасти это связано с областью его деятельности: ни в каком другом месте Вашингтона нет столько открытых вопросов, требующих принятия решений, от которых зависит жизнь множества людей.
В последние месяцы в Вашингтоне толкуют о налогах и политике в области образования, но жизненно важные вопросы национальной безопасности подспудно бурлят. Так будет недолго, особенно с учетом падения доверия общественности к Бушу-младшему и веры в его способность решать международные проблемы, а также в связи с тем, что на этой неделе администрация запросила дополнительно 18,4 млрд. долл. на оборону по бюджету 2002 финансового года (который начинается с 1 октября). Вскоре Вашингтону придется отвечать на вопросы вроде:
Сколько будет достаточно?
Этот вопрос всегда является сердцевиной любых дебатов по проблемам национальной безопасности. В первый год администрации Буша-младшего этот самый вопрос задавался в отношении общих ассигнований Пентагону; широкого круга вопросов социального обеспечения военнослужащих; важных решений о размерах и составе группировок вооруженных сил США в таких регионах, как Европа, Ближний и Средний Восток и Корейский полуостров; а также испытаний сложных технологий, заложенных в основу плана противоракетной обороны. Все эти вопросы связаны с расходами, а все связанные с деньгами вопросы сводятся в конечном итоге к установлению приоритетов и к выбору вариантов. Команда Рамсфельда сейчас занята именно этим. Найденные ею ответы повлияют не только на военное положение Америки в первой декаде 21-го века, но также на состояние экономики в наступающие после технического бума годы.
Раньше было легче. Но с окончанием "холодной войны" пришел конец и простым расчетам потребностей в обороне. После второй мировой войны нация готовилась к двум войнам одновременно, но больше всего страшилась одной - с Россией. Сегодня Россия все еще представляет угрозу, но фактически российские банки беспокоят американских стратегов куда больше, нежели их ракеты. Китай - тоже угроза, равно как и Северная Корея, террористы в удаленных базах Афганистана и отчаянные люди с оружием на Ближнем Востоке, а также африканцы и азиаты, недовольные болезнями или бедностью.
Следует ли перенацелить ядерные ракеты или же отправить их на свалку?
В этом месяце возник вопрос о необходимости сохранения на будущее плана ядерной войны, известного как SIOP, который американские стратеги разработали еще в те годы, когда Путин был ребенком, и с тех пор непрерывно обновляют. В соответствии с планом SIOP, Соединенные Штаты держат под прицелом десятки российских военных объектов, заводов по производству оружия и военной техники и других стратегических объектов - и готовы ответить на российское нападение в срок не более нескольких минут. Президент Буш-младший рекомендовал сократить американский арсенал средств ядерного нападения и надеется, что Путин также сократит число российских ракет. Всего у двух стран насчитывается более 10000 нацеленных друг на друга ядерных боеприпасов на стратегических носителях. Наращивание стратегических ядерных сил сторон подчинялось собственной странной логике. Сегодня никто не знает, согласится ли Пентагон от нее отказаться.
Является ли противоракетная оборона ответом и если да, то отвечает ли она на правильный вопрос?
Противоракетный щит Америки является важной идеей администрации Буша-младшего. Но больше всего нас заботит то, что угрожать американской безопасности станут не баллистические ракеты государств-изгоев, но бомба в чемодане террориста. Если это так, тогда все вопросы национальной безопасности по-прежнему остаются без ответа.
