Владимир Путин никогда не будет звать меня по прозвищу. Он не пригласит меня в Кремль позаниматься спортом. Также никогда он не назовет континент "нацией", не ошибется в произношении фамилии лидера союзного государства и не наделает ошибок в интервью по внешней политике. К тому же он пройдет все эти тесты без зубрежки и натаскивания со стороны своих советников.
Я говорю все это с уверенностью, так как провел немного - совсем немного - времени в общении с президентом России. Его пресс-служба пригласила меня и еще восемь западных журналистов выслушать мнение Путина о встрече в Словении с Джорджем Бушем (George W. Bush). Однако мы говорили не только об этом, затронув противоракетную оборону, нефть, Китай, Чечню, свободу прессы, и уроки, извлеченные им из его жизни в качестве сотрудника КГБ. После трех часов вопросов-ответов я покидал комнату, впечатленный человеком, абсолютно полно контролирующим свою работу, хотя я и не всегда был убежден его аргументами.
В отличие от президента Буша, который, посмотрев в глаза Путина, объявил его "заслуживающем доверия", я не могу утверждать, что знаю что-нибудь о душе российского президента. Я вполне уверен, что то, что мы смогли разглядеть в нем, было лишь тем, что он хотел, чтобы мы увидели. Это достигалось в значительной степени за счет зрительного контакта. Он говорил, склонившись над столом, в ставших его маркой темном костюме и галстуке, а его темно-голубые глаза внимательно изучали нас. Нельзя было не почувствовать всю силу его личности, и эта личность не всегда выглядела успокаивающе. В чертах этой личности было очень много самоуверенности.
Карьера Путина в качестве разведчика помогла ему стать таким политиком, каким он сейчас является. "Чтобы эффективно работать с людьми, нужно уметь наладить диалог и устанавливать контакт, - сказал нам Путин. - Необходимо активизировать все лучшее, что есть в вашем партнере". Это прозвучало частично в ответ на мой вопрос о том времени, когда он был агентом внешней разведки КГБ. Я хотел знать, помогает ли ему подготовка, полученная в то время, управлять сегодня Россией? Говоря в начале немного неохотно, вскоре он проникся темой. Он отметил, что эта подготовка научила его работать с совершенно разными людьми. КГБ привил "патриотизм и любовь к родине", хотя поездки за границу и развеяли его иллюзии, показав, что жизнь на Западе лучше, чем в Советском Союзе. Затем он назвал качество, которое проявилось наиболее отчетливо во время нашей встречи - "способность отбирать самое важное из большого потока информации, обрабатывать ее и уметь использовать".
Точка зрения Путина примечательна. И еще, что бросается в глаза при встрече с ним, это не только его способность говорить по существу, но и живость его ума и понимание им аудитории. Он критиковал и российские и американские разведслужбы за то, что они плетут политические интриги вместо того, чтобы сотрудничать для решения общих проблем, таких, как угроза исламского терроризма. Он говорил о Германии как о стране, которая обнаружила, что политика сдержанности и самоотречения более выгодна, чем неоимперские амбиции. Он искусно показал свои честные намерения политически корректного россиянина без имперских устремлений, хотя и критикующего администрацию Буша за склонность к односторонним действиям. Используя аргумент, который я ранее от него не слышал, он обвинил чеченских лидеров-сепаратистов в том, что они "открыто призывают к истреблению евреев", возводя таким образом критиков своей войны в ранг антисемитов.
К концу вечера я обнаружил, что вспоминаю остроумный вывод одного своего друга: "Он бегло говорит не только по-немецки, он также бегло говорит и на языке Запада". В то же время очевидно, что Путин не является западником. Возьмите его размышления о свободе прессы. Почему так критично освещалась его политика по отношению к Чечне? Это "своего рода кампания┘ продуманная попытка использовать ситуацию, выбить Российскую Федерацию из колеи. Другого возможного объяснения не существует", - заявил президент. Затем он переключился на обвинение коррумпированных олигархов, использующих свои полученные нечестным путем СМИ для "шантажирования власти" с целью удовлетворения своих эгоистических интересов. Пример: НТВ. В начале года Путин объяснял, что борьба за последнюю российскую телекомпанию, находившуюся в частной собственности, была деловым спором. Нам он представил это как часть своей борьбы с коррумпированными олигархами.
Вследствие всего этого возникают важные вопросы. Действительно ли Путин хочет, что бы мы считали его демократом, вынужденным иногда поступать недемократично? Или он думает, что многие на Западе секретно готовы смириться с авторитаризмом - если центральное правительство только таким способом может контролировать свою страну? Ни у одного из нас нет даже и намека на ответ. А будущее России зависит именно от этого.
