Россия и Китай будут всегда оставаться в зависимости от Запада. К такому выводу приходит газета, подчеркивая, что ни у России, ни у Пекина нет серьезной заинтересованности в настоящем полномасштабном союзе. Москва считает, что в таком союзе она оказалась бы в силу состояния своей экономики на второстепенных ролях. Пекину же не нужен слабый партнер. Обеим сторонам остается пока сотрясать воздух своими угрозами в адрес Соединенных Штатов.
Когда русские и китайцы ведут переговоры о подписании договоров о дружбе, в памяти обязательно должно всплывать имя Евгения Примакова. В 1996 году, в бытность президентом Бориса Ельцина, при бывшем министре иностранных дел России во внешней политике произошел поворот: от ориентации на Запад к утверждениям о "многополярности мира".
Примаков более определенно, чем его предшественник Андрей Козырев, заявил о неприемлемости неоспоримого мирового господства Вашингтона. Министр иностранных дел озаботился созданием антиальянсов, чтобы ограничить господствующее положение американцев и вернуть Москве право голоса на международной арене. В качестве партнеров в голову министра иностранных дел пришли названия двух стран: Ирана и Китая. В 1997 и 1998 годах, когда Примаков вояжировал по Среднему Востоку, пытаясь привязать к России Тегеран, Ельцин отправился в Пекин. Бывший президент России подписал там заявление, в котором обе стороны осудили любое стремление к мировому господству. Это стало симптомом того, что правительства двух стран становились потенциальными союзниками в противостоянии с Вашингтоном. Несколькими месяцами позже Ельцин и Ли Пэн (Li Peng) подтвердили это. Во время визита китайского премьер-министра в российскую столицу обе стороны не только выступили в очередной раз с критикой Соединенных Штатов, но и выразили пожелание максимально возможно расширить свои отношения.
Упреждающие действия Москвы пришлись китайцам по вкусу. С окончанием противостояния между Востоком и Западом Пекин проводит не только активную внешнюю политику, в русле которой, по возможности, должны действовать все соседние государства, но и стремится получить статус мировой державы. Америка мешает реализации этих планов. Вашингтон постоянно пытается осадить китайцев в их властных амбициях. Примером этого может служить кризисная ситуация вокруг Тайваня. К этому следует добавить предостережения относительно нарушений прав человека. К тому же становящиеся все более амбициозными китайские власти рассматривают Вашингтон в качестве своего соперника, которого в своих собственных интересах следует по возможности ослабить.
Однако расчеты Примакова не оправдались. Несмотря на стойкое охлаждение китайско-американских отношений, Пекин и сегодня видит в России "Верхнюю Вольту с арсеналом ракет". Ни китайцы, ни иранцы не были готовы связываться с находящейся в упадке и политически слабой страной. И тогда, и сейчас Россия мало, что может предложить Пекину, чтобы выступать в качестве партнера по антиамериканскому альянсу. Кроме того, в Москве все чаще высказывались опасения, что российско-китайский альянс отрежет Россию от капитала и технологий Запада. Ко всему, многие русские опасались, что от коалиции выгадает лишь один Китай, а Москва рано или поздно окажется вытесненной на позиции младшего партнера.
Эти соображения вскоре дали о себе знать. Русские и китайцы отказались от попытки создать действительно серьезный союз. С тех пор Москва рассматривает флирт с Пекином как возможность досадить американскому колоссу и, по возможности, время от времени заставлять мир смотреть в сторону Кремля. Первое удачное испытание американцами на прошлой неделе компонентов НПРО заставило Путина особо прочувствовать то, что он оказался в положении обойденного. Если раньше он мог использовать факт наличия у России потенциала устрашения, чтобы требовать от Вашингтона признания за ней права на "равноправное" соучастие в мировых делах, то теперь Путину грозит окончательно оказаться в положении вне игры. Путину - мало, что значащему партнеру с токи зрения ядерных вооружений, к тому же не способному выдержать соревнование в области высоких технологий американской НПРО, не остается ничего иного, как собирать за собой вместе с Китаем противников системы противоракетной обороны и представлять американцев как разрушителей стратегического равновесия. А что же Пекин?
Последние годы Китай не упускает возможности продемонстрировать миру, что он как определенная региональная держава Восточной Азии рассматривает Америку скорее как соперника, чем партнера или союзника. Постоянные контакты с русскими, кокетничанье с разными осями и союзами идут Пекину на пользу. Это укрепляет его веру в свое собственное значение как будущей мировой державы, показывает американской администрации, что китайцам и русским ничего не стоило бы создать противовес Америке, было бы только желание.
Разумеется, об этом не может быть и речи. Договоры о дружбе и стратегия "многополярного мира" не могут напугать Соединенные Штаты. Русские и китайцы, даже если этого им не хочется, будут зависеть от Запада. Во всяком случае, пока.
