В течение последнего десятилетия на Западе считалось, что развал Советского Союза принес освобождение его народам и существенное облегчение остальному миру. В какое-то мгновение империя зла чудесным образом исчезла с лица земли, после чего были заложены основы для броска к свободе, миру и процветанию.
Радость по поводу происшедшего затронула все части политического спектра от консерваторов-сторонников свободной рыночной торговли до крайних левых. Ядерная угроза миновала, после чего установился новый мировой порядок глобального демократического правительства.
В это воскресенье исполнится 10 лет со дня начала комической оперы, под названием путч, которая предшествовала закату Михаила Горбачева, запрещению коммунистической партии и развалу СССР. После того, как рассеялись пыль и осколки после событий 1989 года, стало ясно, что на самом деле они принесли с собой.
Несмотря на уличные манифестации, перемены были по преимуществу срежиссированы представителями номенклатуры, осознававшими, что старая система находится в кризисе и видевшими возможности для обогащения.
Эти перемены принесли отнюдь не освобождение, а нищету для большинства граждан, сопровождавшую самый катастрофический мирный экономический развал индустриального государства в истории планеты. Под знаменем реформ и шоковой терапии, предписанной США, перестройка выродилась в катастройку.
Реставрация капитализма привела в свою очередь к массовой пауперизации и безработице, диким крайностям неравенства, буйному расцвету преступности, воинственному антисемитизму и этническим чисткам, к легализации организованной преступности и разграблению общественной собственности.
Масштаб социальной катастрофы, поглотившей в течение последних 10 лет бывший Советский Союз и большинство восточных стран, часто недооцениваются за рубежом. Недооценивают его и иностранцы, приезжающие в Москву и другие относительно процветающие города бывшего советского блока.
Наиболее поразительные факты приводит американский профессор Стефен Коэн (Stephen Cohen) в своей книге "Неудавшийся крестовый поход", представляющей собой беспощадное разоблачение слепоты Запада по отношению к тому, что произошло с тем, что когда-то было миром коммунизма.
К концу 1990 годов, национальный доход страны снизился более чем на 50 процентов (эту цифру полезно сравнить с 27 процентным падением производства в Великую американскую депрессию), инвестиции - на 80 процентов, реальные зарплаты наполовину, а поголовье скота - на 75 процентов. По мнению Коэна, имевшая в те годы место деградация сельского хозяйства в некоторых своих проявлениях была даже несопоставима с тем, что творилось во времена сталинской коллективизации в 30е годы.
Количество людей, живущих в бывших советских республиках за чертой бедности, увеличилось с 14 млн. в 1989 до 147 млн. в 1998 году (даже до финансового кризиса). Эксперимент по вступлению в рынок привел к появлению большего количество сирот, чем в послевоенное время, когда бушевали эпидемии холеры и тифа, миллионы детей стали страдать от недостаточного питания, а продолжительность жизни упала.
По мере развертывания трагедии западные политики и банкиры требовали от российских лидеров более энергичного проведения "реформ" и приватизации средств производства.
Только с подъемом цен на нефть, девальвацией рубля и благополучной отставкой Бориса Ельцина экономическая ситуация стала выправляться. В то время, как в Восточной Европе только Польше удалось достичь уровня развития, существовавшего в этой стране до 1989 года - причем при этом появилась безработица, буйным цветом расцвела бедность и социальная деградация.
Сторонники перехода от централизованной экономики с общественной собственностью на средства производства к олигархическо-воровскому капитализму современной России без сомнения будут утешать себя мыслью о том, что приведенные безрадостные цифры недостаточно объективно свидетельствуют о цене перемен, но при этом игнорируют обретенные достижения: свободу, демократические институты и качество доступных теперь товаров.
Тем не менее, обретенные свободы и состязательные выборы - в значительной степени ограниченные - являются преимущественно плодом эры Горбачева, в то время, как для большинства россиян и граждан бывших советских республик многие товары остаются недоступными.
По этой причине люди, которые жили при полной занятости, тратили мало денег на жилье и транспорт, при бесплатном здравоохранении и социальной защищенности, в ходе опросов общественного мнения говорят о том, что при коммунистах они жили лучше. Неудивительно поэтому, что 85 процентов россиян сожалеют о распаде Советского Союза.
Аналогичная ситуация и с Леонидом Брежневым - советским лидером 70х годов, известных как эра стагнации - его считают выдающимся российским политиком XX столетия, потому что в период его пребывания у власти был зафиксирован рост жизненных стандартов.
Россияне имели возможность наблюдать, как их страна в течение десятилетия превратилась из супердержавы в слаборазвитого ядерного карлика. Ослабление влияния России на международной арене привело к росту их ненависти по отношению к Западу. Для остального мира развал Советского Союза десять лет назад имел не меньшее значение. Исчезновение с карты мира единственной страны, которая могла соперничать с США на военном поприще, даже в том случае если цена такого соперничества была крайне высокой, радикально ограничило место для маневра других стран.
Прекращение ядерной и стратегической конфронтации при Горбачеве позволило таким государствам, как Великобритания, сократить военные расходы и создало предпосылки для беспрепятственного превращения США в единственную мировую супердержаву, в то время как в мире появились потенциально более взрывоопасные ядерные угрозы.
Практически невозможно представить войну в Персидском заливе 1991 года и последующее удушение Ирака, расчленение и межэтнические войны в Югославии, если бы Советский Союз и поныне продолжал существовать и здравствовать.
Распад второй супердержавы - поддерживавшей антиколониальное движение и страны третьего мира - серьезно ограничил возможности в особенности для развивающихся стран для вступления в другие альянсы, источники помощи и значительно увеличил их зависимость от Запада.
По всему миру исчезновение идеологической поддержки со стороны СССР катастрофически ослабило рабочее движение и потенциал левых - так же как и доверие к самим политическим идеям, какими бы они не были. Причем ситуация с доверием только сейчас начинает меняться.
Возможно, еще слишком рано давать взвешенную оценку 70 годам советской власти, как это сделал китайский лидер Чжоу Энлай (Zhou Enlai) в случае с Французской революцией: ее достижениям, провалам и преступлениям, ее наследию для прогрессивных политиков и попыткам апробации альтернативной социальной модели.
Данная конкретная форма общественного устройства никогда не будет воспроизведена, то же самое касается и условий, благодаря которым она возникла. Однако последствия ее разрушения мы будем ощущать на себе в течение не одного десятилетия.
