У союзников альянса пока нет единого мнения по поводу приема в НАТО новых членов. Труднее всего понять позицию Вашингтона. Для ведущей западной державы важнее определиться для себя со своими собственными интересами в плане безопасности и характера отношений с Москвой. Разногласия намечаются также между Лондоном, Парижем и Берлином. Щекотливым делом является членство в альянсе стран Балтии. Ответа на вопрос, как далеко должна расширяться НАТО на Восток, у альянса не будет и после второго этапа этого процесса.
В поисках своего нового политического курса союзники по Североатлантическому альянсу продолжают метаться между принципами, продекларированными в 1994 году, и необходимостью учета фактора Москвы, пресекая при этом попытки российского вмешательства в свои дела. Продолжающееся расширение НАТО на восток, новому этапу которого должна дать отмашку в текущем году встреча в верхах в Праге, приблизит альянс к России на всем протяжении от Балтийского до Черного моря. При этом среди союзников нет единого мнения относительно приема в НАТО новых членов, который намечен на 2002 год.
Вашингтон, Париж и Берлин
Если Союз в своей публичной политике никогда открыто не заводит речь о возникающих в связи с этим проблемах, то правительства стран-членов альянса не устают повторять, что продолжение расширения НАТО на восток, вплоть до границ с Россией, отвечает интересам европейской безопасности. В один прекрасный момент, который наступит после вступления в Союз Украины, встанет вопрос о приеме в альянс России. Вся эта риторика скрывает разногласия, существующие среди союзников по поводу отбора кандидатов на вступление в НАТО, продолжения или ограничения крупных акций на Востоке Европы. В качестве контрагентов выступают Вашингтон, Париж и Берлин. Ожидается, что британское правительство и британский генеральный секретарь НАТО Робертсон (Robertson) в решающий момент вновь выступят в качестве проводников политики американской партии.
Американская политика будет иметь решающее значение, как и в 1997-1999 годах. Тогда администрация Клинтона (Clinton) на протяжении трех лет не могла решить, принимать в НАТО Румынию или Словению или отдать предпочтение Польше, Чехии и Венгрии. В конечном счете, возобладало мнение вообще закрыть путь в НАТО странам Южной Европы. Для такого решения было несколько причин. Одна из них заключалась в том, что Балканы находились в состоянии кризиса. При этом военное присутствие США в бывшей Югославии не могло быть неограниченным по времени. Другая причина была чисто внутренней: прими в НАТО балканские страны, и возникала бы необходимость расширения структур военного управления НАТО южнее Альп.
К тому же французы оказывали давление на Брюссель и Вашингтон, добиваясь наряду с расширением НАТО на восток в Центральной Европе также флангового усиления альянса в Юго-Восточной Европе. А это для Вашингтона было уже все равно, что красный сигнал: любое расширение НАТО в этом регионе стало бы дополнительным аргументом в пользу требования Парижа о передаче регионального командования НАТО "Южная Европа" (которое несет прямую ответственность за операции в Боснии и на Адриатике). В настоящее время оно находится в руках американцев. В таком случае вставал бы вопрос, а может ли тогда быть переданным в подчинение командования НАТО "Южная Европа" во главе с генералами-европейцами американский 6-й флот, выполняющий в Средиземном море национальные задачи США, связанные с ситуацией в странах Ближнего Востока и в Северной Африке (Ливия).
Новая ситуация, сложившаяся после войны в Косово
Клинтон, наконец, решил отложить этот вопрос до лучших времен и не идти на поводу у французов, итальянцев и греков. А после войны в Косово ситуация и без того кардинально изменилась. Румыния, которая закрыла свои воздушные и морские порты для российских грузов в направлении Сербии, оказывала пассивную поддержку операциям НАТО, которая, однако, оказалась очень кстати для организации воздушных налетов на Сербию весной 1999 года. Помимо этого свое воздушное пространство для авиации НАТО открыла Болгария, поступив точно так же, как новый член НАТО Венгрия. Македония и Албания принимали на своей территории войска альянса, в частности, в интересах собственной безопасности, но также и в интересах военных действий в Косово и организации снабжения миротворческих сил через греческие Салоники. Все это привело к налаживанию новых отношений этих стран с НАТО в сфере политики безопасности и в военной области. С момента начала войны в Косово они образуют атлантическую зону безопасности, хотя политическое влияние альянса на эти территории остается ограниченным и условным, как это стало ясно двумя годами позже, во время македонского кризиса.
Ситуацию на юго-восточном фланге Западной Европы и НАТО можно называть как угодно, но только не прозрачной, не говоря уже о том, чтобы определиться, спокойная она или напряженная. Тем самым, перед союзниками встают вопросы не только тактического, но и политического и стратегического характера. Должны ли они расширять свой Союз с его обязательствами об оказании помощи, американскими гарантиями безопасности и военной интеграцией через превращение национальных армий в "многосторонние" силы, на кризисные районы окраины Европы?
Принцип самоопределения
Принцип самоопределения свободных государств, имеющих право на вхождение в союзы, право, закрепленное Заключительным актом ОБСЕ в Хельсинки в 1995 году, не дает ответа на основополагающий военно-стратегический вопрос, вопрос союзнической политики: "Как далеко НАТО должна выходить за рамки Западной Европы?" Тем более, что Москва использует положения Хельсинкского акта в качестве аргумента в своем противодействии расширению альянса на восток. Ко всему, альянс не может не учитывать ее право на равное, партнерское участие в делах, связанных с общеевропейской безопасностью. При этом речь идет о более тесном сотрудничестве и дееспособности Европы в случае возникновения кризисов и конфликтов. Для Вашингтона речь одновременно идет о модернизации или новой трактовке национальных интересов США в рамках отношений с Европой и НАТО.
Такие же стратегические вопросы встают неизбежно и в рамках отношений с Украиной. Ее гарантированная независимость была объявлена Клинтоном в 1994 году "жизненным интересом для безопасности США". Таким образом, вопрос о смысле и цели дальнейшего расширения НАТО на восток становится неразрешимым. Три центрально-европейские союзнические страны Польша, Чехия и Венгрия выступают за поддержание максимально тесных отношений НАТО с Украиной, но одновременно - и за взаимопонимание с Россией. Ответа на вопрос, каким образом можно объединить эти две цели с задачей включения в зону ответственности Союза Румынии и северо-востоке - трех балтийских стран, пока не существует. Готовность Вашингтона прикрывать Балтию в стратегическом плане стало бы нарушением "Балтийской хартии".
Балтийский вопрос
Балтийский вопрос заключает в себе не только взрывоопасный политический материал, связанный с отношением к Москве. Он одновременно является пробным камнем умения союзников находить консенсус внутри альянса при принятии серьезных политических решений. Во время своего визита в страны Балтии президент Франции Ширак (Chirac) не стеснялся давать ничего не значащие обещания. Он делал это, прежде всего, тогда, когда он говорил за других, не неся ответственности за свои слова, внушая надежду на французскую поддержку при разрешении в следующем году вопроса о членстве этих трех стран. Таким образом, Париж оказался спонсором пяти государств: трех стран Балтии, Словении и Румынии.
13 июня члены Постоянного совета НАТО достигли согласия относительно дальнейшего порядка действий. Однако между союзниками так и нет консенсуса относительно реальных критериев принятия решений, которые бы стали механизмом реализация достигнутого в Совете формального согласия. Главным его пунктом является требование выполнения кандидатами на членство в альянсе "плана вступления в НАТО". Два важнейших требования остаются выражением американских интересов и готовности к расширенному присутствию США в интересах безопасности в Европе, это с одной стороны. С другой стороны, речь идет об отношении к России.
По второму вопросу разногласия между Берлином и другими западноевропейскими, а также Вашингтоном становятся все более заметными. При этом немецкое правительство осознает спорный характер проблемы, но не имеет никакого представления о сути американской политики и возможной реакции Москвы. До сих пор неясно, какое решение примет президент Буш по балтийскому вопросу, когда весной 2002 года ему придется все-таки с этим определяться. Однако некоторые признаки говорят в пользу позитивного решения вопроса о членстве в альянсе трех балтийских стран, которые имеют в Америке сильное политическое лобби, а также Словении и, возможно, Словакии. В своем выступлении в Варшаве 15 июня Буш заявил по этому поводу, что существует вопрос, "сколь много мы можем сделать, чтобы способствовать делу свободы", при этом он употребил словосочетание "движение вперед", что равноценно слову "продвижение". Все точно так же было и при Клинтоне в 1997-1999 годах, когда он, в конченом счете, публично отказал Парижу и Риму в их требовании о приеме в НАТО Румынии.
У немецкого правительства в балтийском вопросе нет вообще никакой позиции, так как оно боится выйти из роли мнимого политического исполнителя заветов пакта Молотова-Риббентропа (Ribbentrop) от 1939 года, которым было задокументировано отречение от трех балтийских государств, Восточной Польши и Восточной Румынии в пользу Советского Союза. Политики стран Балтии, которые, начиная с 1989 года, многократно выступали в Бонне, а затем в Берлине, не стеснялись поливать грязью Германию в Вашингтоне, Париже, Лондоне, Варшаве и где это было возможно, называя ее российской сообщницей в заговоре против Восточной Европы. В Берлине мнения по балтийскому вопросу разделились, в том числе и среди партий. Говоря объективно, риск соседства с Россией для стран Балтии после 1992 года уменьшился. Но он еще существует. В частности, политическая независимость от России кажется гарантированной, однако ситуация в плане функционирования системы безопасности на северо-востоке Европы остается в связи с расширением НАТО вокруг территории Польши, нейтральных Швеции и Финляндии, входящих в Европейский союз (ЕС), и Россией на востоке неоднородной и организованной фрагментарно.
Подавляющее большинство членов немецкого правительства склоняется к тому, чтобы видеть шанс стабилизации ситуации в перспективах проведения единой европейской политики безопасности и обороны расширяющегося ЕС, членами которого в ближайшее время могут стать и три балтийских государства. То же самое относится и к сотрудничеству с Россией в рамках проекта ЕС "Северное измерение", в котором принимают участие также Норвегия, Польша, Германия и Дания. Однако такая альтернатива членству в НАТО предполагает наличие поддержки в Западной Европе, прежде всего со стороны Лондона и Парижа, ну и, конечно, Вашингтона.
Незначительный интерес
Берлин ни в коем случае не допустит конфликта альянса с Америкой из-за вопроса членства в нем стран Балтии. Поэтому решение по поводу балтийских государств зависит также и от Германии. При этом следует иметь в виду, что ни одна другая из четырех крупных стран-членов НАТО и ЕС, Британия, Франция, Италия и Испания, не проявляет столь уж сильного интереса к проблеме расширения союзов на северо-восток. Италия и Испания до сих не проявляли к этому особого интереса и ограничивались декларациями о приверженности единым принципам, существующим в альянсе. Они настроены на канон, но не пропели его. Франция больше не проявляет интереса к военной союзнической политике и, тем самым, - к появлению военных структур НАТО в других европейских государствах.
Безвариантная геометрия
В Париже второй этап расширения НАТО рассматривают, прежде всего, как политический вопрос в увязке с расширением ЕС с точки зрения европейского противовеса в альянсе, как и в ЕС - с точки зрения баланса относительно Германии и Британии. Франция видит приоритетными для себя юг и юго-восток. Именно поэтому она выступала в 1994 году за прием в Союз Румынии и Словении, а потом и Болгарии. Интерес к этим странам разделяют также Италия и Турция. В Лондоне по-прежнему господствуют настроения скептицизма. Учитывать фактор России - не в традициях британской политики. В этом заключается отличие позиции Лондона от позиции Берлина. Британцы тоже считают не совсем правильной для интересов Запада постепенную трансформацию НАТО в одетую в военную форму вспомогательную силу ОБСЕ по российскому образцу. Поэтому при любом расширении приоритет отдается сохранению военной дееспособности НАТО: никаких других вариантов союзнической политики с поэтапным снижением ее эффективности во французском духе или "компенсаций" России за расширение НАТО на восток, которое продиктовано потребностями безопасности.
По этой причине в Лондоне сдержанно относятся к заявлениям американцев о возможности будущего членства России в НАТО, о чем в 1993 году говорил сначала Клинтон, выдвигая предложение о "стратегическом партнерстве" между Россией и НАТО, а потом опять же США, говоря в целом о перспективах "стратегического альянса". Британцы предостерегают и Брюссель, и Вашингтон от опасности выхода "за пределы зоны империи" НАТО, что вызовет перенапряжение сил в стремлении дать гарантии безопасности и организовать ее систему для всей Европы. Это предостережение находит понимание у реалистов и прагматиков, как в Берлине, так и в Брюсселе. В то время как идеалисты и утописты продолжают придерживаться принципов декларативной политики. В остальном же они, однако, предполагают, что Москва и без того будет вынуждена соглашаться с любыми действиями Запада на Европейском континенте. Такое мнение в настоящее время очень распространено и в Вашингтоне.
