Автор статьи является директором Центра европейских реформ (Centre for European Reform).
7 сентября 2001 года. Российские политики демонстрируют растущую заинтересованность в Европейском союзе. Они понимают, что укрепление экономики страны зависит от интеграции с Европой. Многие россияне поэтому хотели бы более тесного партнерства с Европейским союзом, но он пока еще не отвечает взаимностью.
Те, кто несет ответственность за внешнюю политику Европейского союза, признают, что связи с Россией недостаточны. Соглашение о партнерстве и сотрудничестве, касающееся вопросов торговли, программа технической помощи (Tacis) и проводимые дважды в год встречи на высоком уровне имеют тенденцию следовать бюрократическим повесткам и игнорировать политическую составляющую, которой хотят россияне.
Однако российские официальные лица нередко придают чрезмерное значение созданию грандиозных политических структур и уделяют недостаточно внимания идущим ни шатко, ни валко внутренним реформам, которые способствовали бы более тесным экономическим связям. Европейский союз сказал россиянам, что, когда они вступят во Всемирную торговую организацию (ВТО), он будет счастлив начать с ними переговоры о создании зоны свободной торговли. ВТО потребует от России осуществления болезненных для нее перемен, таких, как открытие финансовых и телекоммуникационных рынков, принудительное выполнение законов о праве на интеллектуальную собственность, снижение многих тарифов и реформирование таможенных правил и процедур. Это одна из причин того, что переговоры России с ВТО зашли в тупик.
Большего прогресса удалось добиться на самостоятельных переговорах между Европейским союзом и Россией о сотрудничестве в области энергетики, имеющих целью поощрение инвестиций в российскую газовую отрасль. Россия должна будет резко увеличить экспорт энергоносителей, и Европейский союз получит более надежный источник снабжения. Европа настаивает на гарантиях для иностранных инвесторов, на праве инспектирования трубопроводных магистралей и на реструктуризации российской газовой монополии "Газпром".
Однако Россия все еще активно сопротивляется открытости. Ранее заключенное между Европейским союзом и Россией соглашение по энергетике остается не ратифицированным парламентом. Некоторые влиятельные россияне утверждают, что западные капиталисты хотят принять Россию в ВТО только лишь для того, чтобы эксплуатировать ее природные богатства и обогащаться за счет России. (Фактически Россия могла бы использовать механизмы ВТО для борьбы с протекционизмом Европейского союза или США.) Определенные российские отрасли, такие, как автомобилестроение, могли бы пострадать от членства в ВТО. Но, если бы Запад увидел готовность и способность Москвы добиваться выполнения правил ВТО, то это обстоятельство способствовало бы увеличению ныне мизерного (2,7 млрд. долл. США в прошлом году) притока в страну прямых иностранных инвестиций. (Для сравнения, Польша получила 9,6 млрд. долл.)
Если бы Россия постаралась, то могла бы вступить в ВТО в 2004 году. Тогда стали бы возможными не только зона свободной торговли, но даже "общее европейское экономическое пространство", предложенное президентом Европейской комиссии Романо Проди (Romano Prodi). В этом случае общий рынок Европейского союза распространился бы на Россию, устранив нетарифные барьеры для торговли и инвестиций. Москве тогда пришлось бы приблизить значительную часть своего законодательства к нормам Европейского союза. Обеим сторонам пришлось бы принять принцип взаимного признания и иметь доверие к инспекционным системам друг друга.
А тем временем Европейский союз мог бы многое сделать в плане улучшения своего имиджа в России, реформировав свой визовый режим. Некоторые консульства заставляют россиян стоять многие часы в очереди на улице и затем отказывают в визе тем, кто имеет все права на ее получение. Правительствам стран Европейского союза нужно ввести такие процедуры выдачи виз, которые были бы недорогими, быстрыми и удобными. Кроме того, программы обмена следует организовать таким образом, чтобы российские бизнесмены, профессионалы и официальные лица, стажируясь на рабочих местах в странах Европейского союза, могли приобретать опыт.
Более тесные связи между Европейским союзом и Россией должны включать откровенный диалог по правам человека. В последнее десятилетие Россия добилась внушительного прогресса, но война в Чечне является пятном на ее репутации. В последнее время вооруженные силы России притесняют и даже стреляют по тем, кто доставляет на Кавказ гуманитарную помощь. Однако европейцы, которые критикуют Москву, добились бы большего эффекта, если бы признали, что поведение некоторых из их собственных армий во время колониальных войн - например, в Алжире - было, пожалуй, немногим лучше.
Самым лучшим путем для Европейского союза в деле притягивания России к Западу было бы предложение ей перспективы совместной политической структуры Европейский союз-Россия. Специальный совет Европейского союза и российские министры могли бы обсуждать представляющие взаимный интерес вопросы, например, Балканы, организованную преступность, окружающую среду и общее экономическое пространство. Решения такого совета потребовали бы согласия обоих партнеров и тогда стали бы обязательными для них.
Однако подобное партнерство не стало бы жизнеспособным до тех пор, пока Россия не изменит своих взглядов на окружающий мир. Великобритании и Франции понадобилось 40 лет для того, чтобы приспособиться к потери своих империй и понять, что страны средних размеров могут достичь большего, объединившись с соседями, чем оставаясь в изоляции.
Россияне утратили свою империю всего 10 лет назад, и некоторые из них все еще считают свою страну сверхдержавой. Но, по мере того, как Москва сближается с Европейским союзом и с другими международными клубами, она начинает понимать, что интеграция требует отказа от некоторых национальных интересов в обмен на более широкие выгоды. России не понравится, когда бюрократы Брюсселя или Женевы начнут диктовать ей, что ей следует делать. Но, если она хочет привлечь инвестиции и укрепить свою экономику, ей не остается иного выбора, кроме как интегрироваться с Европой.
