17 сентября 2001 года. В связи с переориентацией внешней политики Америки в предстоящие недели на борьбу с терроризмом одной из многих новых фигур, о которых мы можем услышать, является арабский воин и ветеран Афганистана по прозвищу Хаттаб (Ibn ul Khattab). Хаттаб, как и Усама бен Ладен (Osama bin Laden), умеет добывать в зоне Персидского залива деньги и тратить их на финансирование военно-учебных лагерей для воинствующих исламистов. И, подобно Усаме бен Ладену, его обвиняют в том, что он занимается организацией и финансированием террористических взрывов, в результате которых были убиты сотни невинных гражданских лиц. Но Хаттаб не нападает на американцев. Он живет в Чечне, и его война ведется против России с ее 80-тысячным контингентом войск в преимущественно населенном мусульманами регионе. Хаттаб действует автономно в рамках повстанческого движения, в котором доминируют чеченские боевики и которым руководит выборное правительство Чечни. Но для российского президента Владимира Путина этот воин ислама в одну ночь превратился из второстепенной угрозы в ценное политическое достояние - живое доказательство того, что его жестокая и непопулярная война на Кавказе равноценна предстоящему удару США по терроризму. "У нас общий враг, - заявил г-н Путин на прошлой неделе, когда главы органов безопасности и разведки Кремля бомбардировали Белый дом неожиданно дружескими телефонными звонками.
Подобные маневры практикуются, хотя обыкновенно и более хитро, правительствами всего мира. За излияниями симпатии к Соединенным Штатам и обещаниями поддержки нового альянса против терроризма стоят холодные расчеты европейских союзников, будущих соперников вроде России и Китая и всевозможных стран, стоящих где-то посередине. Общая для всех них цель - использовать кризис для формирования выгодных партнерских отношений с мировой державой, которая до этого при президенте Буше-младшем (George W. Bush) была тревожно уклончивой, вспыльчивой и унилатералистской. Европейцы, по словам германского посла Вольфганга Ишингера (Wolfgang Ischinger), видят "огромную возможность" отыскать требующую полной отдачи миссию вместе с Соединенными Штатами вместо того, чтобы продолжать ссориться из-за вопросов вроде противоракетной обороны и Киотского договора (о борьбе с глобальным потеплением климата нашей планеты - прим. пер.). "Эта страна сейчас находится на перепутье, - сказал он. - Вопрос в том, не приведет ли все случившееся с Америкой к тому, что руководство США поверит в то, что они являются исключительной страной, и тогда правыми окажутся те, кто проповедовал унилатералистские решения, или же они сделают вывод о том, что нападения такого рода делают необходимыми многосторонние ответные действия и общую стратегию борьбы для союзников в Европе и в Азии. Нет нужды говорить, что я выступаю в поддержку многостороннего подхода к решению проблем".
Израильский премьер-министр Ариэль Шарон (Ariel Sharon), со своей стороны, со всей очевидностью верит, что администрация Буша сегодня поддержит усиливающуюся войну его правительства против Палестинской автономии Ясира Арафата (Yasser Arafat). На прошлой неделе, прикрываясь американским кризисом, его войска вторглись в два города на Западном берегу реки Иордан, и он отменил планировавшиеся переговоры с г-ном Арафатом. Однако ряд арабских правительств также, возможно, усматривает возможность приостановить то, что казалось устойчивой тенденцией к охлаждению отношений с Соединенными Штатами, и совместно выступить против воинствующих исламистов, которые угрожают им тоже. Даже г-н Арафат - чья сдача крови на прошлой неделе выиграла приз за самую бесстыдное угодничество - может ухватиться за возможность подавить палестинских экстремистов, которые сражаются против Израиля, но также имеют намерение занять его место.
Все вышесказанное предлагает администрации Буша некоторые крупные возможности. Какой бы трагичной ни была причина, принятие контртерроризма как организационного принципа внешней политики США ставит более значимую задачу, которой не было в течение десятилетия, и которая должна оказаться куда более достижимой, чем импульсивное желание г-на Буша подчинить всех и вся своей идее противоракетной обороны. Более того, группа членов его администрации, ответственных за внешнюю политику, которая, по его собственному признанию, напартачила в ходе первых шагов по сближению с европейцами и в замешательстве отошла после недавних провалов на Ближнем Востоке, получит как бы новый старт в деле создания альянсов и разработки стратегий.
Но на этом пути их ожидают и некоторые довольно сложные новые барьеры - в отношениях с Пакистаном, с Китаем, но, пожалуй, больше всего с путинской Россией. Вслед за потоком звонков на прошлой неделе заместитель государственного секретаря США Ричард Армитидж (Richard Armitage) на этой неделе едет в Москву во главе делегации для начала переговоров по существу: как Россия и Соединенные Штаты могут обмениваться разведывательной информацией по Афганистану и что они могли бы совместно сделать в отношении двойной угрозы со стороны Усамы бен Ладена и правящего режима талибов в Афганистане. Фактически Россия может предложить очень многое: достаточно большой объем разведывательных данных о народе и местности, исключительные связи с оппозиционерами, которые сражаются против талибов в северном уголке страны, и практически базу в соседнем Таджикистане, где до сего времени остается около 25 тысяч российских войск.
Прогнать Усаму бен Ладена из Афганистана с российской помощью было бы куда проще, если бы эта задача было более широкой и включала также свержение режима талибов и новый афганский порядок. Тогда сотрудничество Москвы было бы жизненно важным. Но на сегодняшний день г-н Путин просто жаждет объединения усилий с г-ном Бушем. У него появилась перспектива установления партнерских отношений с Америкой, которые исключительно важны для его стратегии привлечения инвестиций в российскую экономику и одновременно, пожалуй, для того, чтобы отвлечь г-на Буша от намерения отказаться от Договора об ограничении систем противоракетной обороны (Договор по ПРО) от 1972 года. Лучше того, г-н Путин теперь может питать надежды убедить Запад, что его изобилующий военными преступлениями крестовый поход против Чечни является оправданным. В конце концов разве Хаттаб и Осама бен Ладен не противостоят г-ну Бушу в его "войне между добром и злом?" Нет, говорят некоторые из представителей администрации США, мы знаем, что все это куда сложнее, чем кажется. Нам известно, что г-н Путин хочет использовать этот предлог для эскалации его грязной войны против чеченцев и, быть может, для ее распространения на Грузию. Но, говорит команда Буша, Россия предлагает нам реальную помощь в борьбе против людей, которые погубили по меньшей мере 5000 американцев. Мы должны на это согласиться, сохранив неизменными наши основополагающие принципы.
Могут ли они найти правильный баланс взаимодействия с Россией и с остальными? Какую часть нерешенных проблем США заграницей можно временно отложить ради проведения контртеррористической кампании? Это, вполне возможно, станет самым серьезным испытанием для новой американской внешней политики.
