15 сентября 2001 года. Кремль - этот критически важный потенциальный союзник в недавно объявленной Соединенными Штатами войне терроризму - изучает, каким путем ему следует идти. Союз с Вашингтоном может означать для него золотую возможность сделать так, чтобы США признали геополитические интересы России на территории бывшего Советского Союза, но таит также потенциальную опасность внутренних неприятностей в будущем. С точки зрения президента России Владимира Путина, краткосрочные выгоды от поддержки кампании США в Афганистане скорее всего перевешивают вполне реальные и обоснованные долговременные стратегические опасения.
Одним из элементов американской стратегии в войне против терроризма станет длительная кампания по низвержению правящего в Афганистане режима талибов. Это цель имеет как оперативную, так и символическую ценность. Она лишает убежища тех, кого подозревают в организации и осуществлении нападений на Соединенные Штаты 11 сентября с.г., и в то же время служит предупреждением другим режимам, которые могли бы предоставить - или уже раздумывают над предоставлением - такого убежища. Таким образом, что бы еще ни замышляли США, по Афганистану будет нанесен удар, причем сильный. Там будут две цели: сам Усама бен Ладен (Osama bin Laden) и, что не менее важно, правительство талибов.
Однако ведение длительной военной кампании станет для Соединенных Штатов делом исключительно трудным. США могли бы нанести по Афганистану удары с воздуха, используя корабельные крылатые ракеты и самолеты дальнего радиуса действия - такие, как В-52, действующие с аэродромов на территории континентальной части США или на о. Диего-Гарсия - но это не может рассматриваться как основа для продолжительной кампании. Для нее необходимо сосредоточить вокруг Афганистана большое количество тактической авиации. Кроме того, на земле должны быть сосредоточены войска специального назначения для проведения операций, которые невозможно осуществить с воздуха. Россия могла бы дать ответы на самые трудные для Вашингтона проблемы материально-технического снабжения войск.
У Соединенных Штатов две проблемы. Первая, у них нет тактических авиационных баз в нужных местах для проведения длительной кампании воздушных бомбардировок Афганистана. У США нет вблизи Афганистана тактической авиации, а базы в Турции и Саудовской Аравии слишком удалены от него. Количество самолетовылетов пришлось бы резко ограничить, даже если бы была решена проблема дозаправки в воздухе над Ираном. Та же проблема стоит и перед войсками специального назначения. Вторая, если любое государство региона разрешит базирование истребительной авиации США на его территории, наращивание необходимой авиационной группировки и - что всего важнее - создание необходимой инфраструктуры тыла потребовали бы многих месяцев. А до того можно было бы проводить лишь мелкие воздушные налеты.
Однако у России есть возможность очень быстро начать длительную кампанию воздушных бомбардировок Афганистана. Ее войска специального назначения имеют богатый - пусть и не всегда счастливый - опыт действий в Афганистане. Русские могли бы использовать для осуществления воздушных налетов на Афганистан все еще действующие базы в Таджикистане. Далее, русские используют базу на севере Афганистана, на контролируемой Северным альянсом территории (Баграм), куда все еще летают российские военно-транспортные самолеты, доставляя войскам альянса предметы снабжения. Северный альянс остается эффективной силой даже после того, как агентами талибов был убит его руководитель.
Привлечение России к операциям против Афганистана позволило бы США нанести удар по талибам гораздо быстрее, чем возможно в ином случае. Россия могла бы также предоставить промежуточные пункты базирования для американской авиации и войск специального назначения. Министр обороны России публично заявил, что страна не готова к участию в этой войне. Источники, близкие к российской разведке, однако, заявляют, что дебаты о том, как следует поступить России, идет очень остро, и что президент Владимир Путин, в частности, заинтригован возможностями сотрудничества с Соединенными Штатами. Эти сообщения очень важны. Россия уже длительное время озабочена тем, что после "холодной войны" были утрачены все ее рычаги влияния на Соединенные Штаты. Ее финансовые и геополитические нужды не могут быть удовлетворены без помощи Америки, но американцы, почти не испытывающие необходимости в сотрудничестве с россиянами, не идут им навстречу. Таким образом, в одном отношении новая война предоставляет России золотую возможность.
У Москвы есть по меньшей мере три настоятельные причины участвовать в войне Вашингтона против терроризма. Во-первых, никто не сомневается в том, что, если Россия фактически сдаст Соединенным Штатом в аренду свои ВВС для участия в афганской кампании, Москва могла бы потребовать внушительных финансовых уступок от Соединенных Штатов и Запада - и скорее всего их получила бы в форме гарантий для этой операции. Таким образом, были бы открыты несколько финансовых потоков в Россию: многосторонний краник Всемирного банка и Международного валютного фонда несомненно был бы открыт, как и неформальное давление на западные банки в пользу поддержки инфраструктуры России. Прямые выплаты для обеспечения российских военных операций также помогли бы воссозданию возможностей вооруженных сил России. Во-вторых, и это не менее важно, г-н Путин мог бы с легкостью увязать воздушную кампанию с геополитическими притязаниями России в Средней Азии и на Кавказе. Русские очень активно добиваются увязывания событий 11 сентября с.г. в Америке с Чечней. Они доказывают, что за обеими конфликтами стоят одни и те же люди, и что для успеха контратаки (против террористов - прим. пер.) потребуется решить их чеченскую проблему. Поскольку чеченский вопрос тесно связан со статусом всего кавказского региона, американская уступка в этом вопросе неизбежно приведет к тому, что в этом регионе будет восстановлено российское влияние, как минимум. Более того, продолжительная война в Афганистане должна будет вестись с территории Средней Азии. Безопасность размещенных там российских вооруженных сил потребует от Соединенных Штатов согласия на претворение в жизнь российских мер безопасности в регионе, где американские нефтяные компании имеют тесные рабочие отношения с местными правительствами, которых не особенно радует перспектива снова оказаться под пятой России. Тем не менее, Соединенные Штаты не могут в одно и то же время просить Россию о помощи в проведении операции против Афганистана и отказывать ей в праве действовать с осторожностью в части касающейся военно-политических аспектов. В-третьих, Россия явно заняла бы положение страны, являющейся неотъемлемой частью западной системы союзов - что стало бы нежданной политической выгодой для г-на Путина. Российские либералы, от которых обыкновенно можно ожидать оппозиции любому усилению вовлеченности России в дела Афганистана, в данном случае восприняли бы это как возможность укрепления связей с Западом и, следовательно, большей либерализации общества. Российские консерваторы, которых идея сотрудничества с США обыкновенно пугает, увидели бы в этом не только возможность продвижения к воссозданию геополитической основы для восстановления Советского Союза, но несомненно получили бы обещание приостановить дальнейшее расширение НАТО в обмен на участие России в операции против Афганистана.
Однако у Кремля имеются также и долговременные причины опасаться участия в войне против терроризма. Русские с исключительной опаской взирают на новую доктрину Пауэлла (Powell), который заявил, что в будущем лакмусовой бумажкой для отношений США с любой другой страной станет ее поведение в войне, которую затеяли США. Русским эта доктрина представляется как попытка Соединенных Штатов использовать войну в качестве предлога для перестройки в своих интересах всей системы международных отношений. В последние месяцы мир движется от однополюсной модели в направлении многополярности, поскольку и Китай, и Россия противятся американскому господству. Нынешний кризис, как это ни парадоксально, увеличивает способности Америки диктовать свои условия остальному миру.
Более того, Россия уже является одной из важных целей радикальных исламских террористов и может даже стать их главной мишенью. Если Москва активно поддержит Вашингтон в предстоящей кампании, то ее географическая близость к горячим точкам исламского фундаментализма, ее относительная политическая слабость и даже ее демографические тенденции создают потенциал для долговременных угроз. Ректор московского исламского колледжа Мурат Муртазин полагает, что 20 миллионов из числа 145-миллионного населения России являются мусульманами. По сведениям, указанным в Атласе России по состоянию окружающей среды и здоровья населения, рождаемость среди мусульман значительно выше, чем среди других российских этнических групп. Поэтому растущая численность мусульманского населения делает войну против исламистов - даже склонных к терроризму - весьма рискованной. И последнее, но также важное: российские стратеги опасаются, что Америка получит в регионе то, что ей нужно, за счет жизней тысяч российских солдат. Афганцы - исключительно стойкие воины, до этого уже одерживавшие победы над английскими и советскими оккупантами.
Итак, россияне стоят перед выбором: с одной стороны, они не хотят, чтобы в мире господствовала мощь Америки, но, с другой стороны, если мир неизбежно будет под властью американцев, они безусловно хотят занять место в партере. Кое-кто в России доказывает, что тот, кто посеет ветер, пожнет бурю. Если США выиграют эту войну, их благодарность будет недолговечной, а их интересы не станут интересами России. Мы считаем, что сейчас внутри Кремля идут острые дебаты о том, как им поступить. Мы также подозреваем, что соображения, связанные с получением краткосрочных выгод от поддержки американской военной кампании в Афганистане, в конечном итоге одержат верх даже над весьма реальными и обоснованными долгосрочными стратегическими опасениями. Следовательно, в момент, когда Соединенные Штаты идут к войне с Афганистаном, мир вполне может стать свидетелем редкостной совместной американо-российской военной операции. Тут стоит отметить совпадение интересов сторон.
