Москва, 19 сентября 2001 года. В первые же часы после ужасающей атаки террористов на Соединенные Штаты российский президент Владимир Путин обратился к своему народу по телевидению. Он сказал, что эта трагедия выходит за рамки национальных границ, и назвал ее вызовом "цивилизованному человечеству". "Мы с Вами", - таково было его послание американскому народу.
Действительно ли Россия решила перед лицом того ужаса, который выпал на долю Америки, отбросить свой недавний антагонизм к Соединенным Штатам и присоединиться к антитеррористическим усилиям? Сделанные в последние несколько дней другими высокопоставленными лицами заявления заставляют предположить, что подобное решение, если оно будет принято, не станет легким. Начальник Генерального штаба Анатолий Квашнин сказал, что едва ли российская армия примет участие в планируемых Соединенными Штатами актах возмездия. Министр обороны Сергей Иванов заявил, что "нет абсолютно никаких оснований предполагать даже гипотетически", что вооруженные силы НАТО могут быть размещены на территории Содружества Независимых Государств (СНГ). Никто из них не сказал также, что Россия готова к иным формам сотрудничества. Разговоры о сотрудничестве с Соединенными Штатами в деле борьбы против террористов редки среди российских политиков. От людей на улицах до телевизионных ток-шоу и политических дискуссий сострадание к тысячам погибших перемешивается с менее симпатизирующими чувствами, что Америка должна винить себя за эту трагедию, что она напрашивалась на нее, навязывая свою волю и используя насилие против других народов. В опросе общественного мнения, который проводился в Москве сразу же после нападения террористов на Америку, третья часть москвичей заявила, что Америка получила то, что заслужила. Опрошенные разделились почти поровну в вопросе о том, следует ли России поддержать американский ответный удар по экстремистам.
В последние годы лояльность России делится между новыми партнерами, приобретенными в пост-коммунистический период ее истории, и старыми союзниками, унаследованными от Советского Союза. Г-н Путин неоднократно подчеркивает необходимость для России интегрироваться с западным миром, однако он не присоединился к осуждению Западом так называемых "государств-изгоев". Он проявил беспрецедентное гостеприимство в отношении северокорейского диктатора и не прекратил поставок российского оружия Ирану, несмотря на многочисленные протесты Соединенных Штатов.
Противоречивая внешняя политика России является отражением конфликта внутренних интересов. Лучше всего описывать его как столкновение между сторонниками социального и экономического прогресса и твердолобыми консерваторами, или как антагонизм между западниками и антизападниками. Лежащие в его основе экономические интересы, возможно, важнее, чем идеологические расхождения. Сделки по оружию с такими странами, как Иран и Северная Корея, возможно, не составляют существенной части российского бюджета, но они являются хорошим источником дохода для крупных групп российского военно-промышленного комплекса - групп, у которых есть многочисленные клиенты и сторонники среди консерваторов в Государственной Думе, среди тех, кто формулирует российскую внешнюю политику, и среди военных. Союз с Западом - участие в антитеррористической коалиции, которую сейчас формируют Соединенные Штаты - скорее всего окажется выгодным для правительства Путина, поскольку Запад в таком случае утратит моральное право критиковать российские операции в Чечне. Г-н Путин, который в течение почти 2 лет страстно защищает свою жестокую войну в Чечне от нападок правозащитных групп и других международных организаций, чувствовал бы себя оправданным. Он мог бы также рассчитывать на то, что Соединенные Штаты займут более жесткую позицию в отношении Грузии, которая проявляет тенденцию быть достаточно терпимой к чеченским боевикам, укрывающимся на ее территории. И, разумеется, Россия получит экономические выгоды от более тесного сотрудничества с "цивилизованным человечеством".
Но сделать прозападный выбор значит бросить вызов - или изменить - общественное мнение и решить внутренний конфликт, посягнув на интересы могущественных групп. До настоящего времени г-н Путин в общем случае мирился с этим конфликтом, либо потому, что вызов казался слишком большим, либо потому, что он сам, как и его политическая элита, страдает от внутренних противоречий. Быть может, в этот раз он проявит большую решимость. В конце прошлой недели он снова в резких выражениях осудил террористическое нападение и сравнил его с преступлениями нацистов. Эта однозначная параллель с наихудшим злом 20-го столетия может послужить предупреждением тем в российском политическом истэблишменте, кто испытывает противоречивые чувства в связи с террористическим нападением 11 сентября с.г.
