Усама бен Ладен (Osama Bin Laden) превратился в товар на рынке политики с того момента, когда режим Афганистана счел возможным, заговорить о его выдаче. Миф о том, что он неуязвим в стране, которая оказала ему гостеприимство, рухнул, как и миф о том, что талибы, руководители Афганских исламских эмиратов безгранично преданы заветам пуштунов, традиционным обычаям и правовым нормам.
Условия, которыми талибы первоначально оговаривали выдачу, предполагали плохо прикрытое желание сказать "нет". Международную экономическую помощь, в которой срочно нуждается Афганистан, представитель Пакистана, разумеется, обещать не мог. Он не мог обещать разрыва отношений внешнего мира с Северным альянсом, который представляет на международной арене законное правительство Афганистана. К тому же последнее условие сдвигает тему в сферу, которой администрация США не хотела бы касаться. Речь идет о процессе против Бен Ладена по законам шариата в одной из мусульманских стран. Для Вашингтона это условие неприемлемо. После 11 сентября и без того ясно, что США вряд ли удовлетворятся лишь одним юридическим процессом. К тому же осторожные комментаторы в США понимают, что с учетом сегодняшнего уровня знаний доказательная база, в крайнем случае, позволяет начать процесс с участием судейской коллегии, состоящей исключительно из англосаксонских протестантов.
Местом для суда по законам шариата (эти законы, как подозревают США, позволят довести дело до оправдательного приговора) могут быть только три страны: Пакистан, Объединенные Эмираты и Саудовская Аравия. Только они поддерживают дипломатические отношения с кабульским режимом, только с ними можно вести переговоры о вариантах выдачи Бен Ладена.
Судя по всему, Саудовская Аравия отпадает. Королевский дом очень осторожно дистанцируется от своего бывшего гражданина. При этом он учитывает наличие двойного риска. С одной стороны, в стране существует фундаметалистская, ваххабистская оппозиция, с другой, - хорошо известен источник его собственного богатства, которое зависит от господствующего положения США на мировом рынке. Арабские Эмираты не хотят вмешиваться из таких же соображений. Пакистан не рискует ничем, независимо от того, в чью пользу будет принято решение.
Но даже если торг совершится, даже если процесс станет реальностью, мир будет поставлен перед двумя проблемами. Сторонники Бен Ладена не те божьи рыцари, которые сдаются. Они в лиге террористов являются профессионалами высочайшего класса, по крайней мере, наиболее важные их представители. У них нет родины, они в ней и не нуждаются. Им не нужен будет и большой босс. В своем собственном фанатизме они будут видеть виртуального Бен Ладена, уже не персонифицированного, уже больше негодного для целей реальной войны. Мысль может показаться зловещей и, тем не менее, она имеет право на существование. Другой комплекс проблем связан с реально существующим, конкретным, географически разнородным режимом "Талибан". Для этого течения, корни которого следует искать, в основном, в широко известных современных вариантах ислама, эта страна представляет собой настоящую Аркадию, землю обетованную. Было бы заблуждением думать, что это течение олицетворяет собой ислам как антитезу по отношению к каким-нибудь общественным и политическим системам, которые обосновывает христианство, или во время оно - коммунизму. В большей степени оно противопоставляет себя тем устоявшимся исламским режимам, которые представители этого течения обвиняют в предательстве по отношению к Благовещению. Их вызов адресуется исламскому, христианскому и любому другому религиозному порядку. На этом фронте бои будут продолжаться и тогда, когда товар под названием Бен Ладен окажется проданным.
