Один из главных вопросов, которые в последние дни входят в моду среди аналитиков и специалистов по международной политике Вашингтона, звучит так: через шестьдесят лет после Второй мировой войны борьба с терроризмом создаст новые привилегированные отношения между Россией и США? Кто-то может подумать, что это провокационный вопрос, лукавая гипотеза, но то, что произошло 11 сентября, сделало это предположение не таким уж далеким от реальности. Например, единственным главой Государства, с которым Буш (Bush) общался в тот самый черный день своей жизни, был Владимир Путин.
Это был длинный разговор, во время которого российский президент уверил первого человека Америки в полной солидарности и готовности к максимальному сотрудничеству. Многие сотрудники Буша запомнили фразу Путина: "Мы, русские, хорошо знаем, что такое терроризм фундаменталистов. Мы испытали это в Чечне, стране, имеющей много контактов с Кабулом". Это привилегированное отношение - бесполезно скрывать - возбудило ревность и подозрения у европейских союзников, начиная с таких, как Блэр (Blair), у кого всегда были очень тесные контакты с Вашингтоном. Визиты многих глав Государств Старого Света на американскую землю (Ширак (Chirac), Блэр Руджеро (Ruggiero), министр иностранных дел Германии) нацелены именно на выяснение, каковы планы американцев.
И теперь для европейцев намерения вашингтонского правительства стали ребусом. Вплоть до того, что некоторые обратились к Путину, чтобы узнать планы американской администрации: идея итальянского правительства организовать внеочередную чрезвычайную встречу Большой Восьмерки, потом отложенная, была подсказана Сильвио Берлускони (Silvio Berlusconi) именно русским президентом. Причина такой уклончивости Америки по отношению к европейцам ясна: администрация США осталась недовольна заявлениями, исходящими от некоторых европейских государств, по поводу вовлеченности стран Альянса в новую войну. Более того, в некоторых случаях Департамент США вынужден был просить разъяснений. Так, Колин Пауэлл обратился в МИД Италии для некоторых уточнений (выраженных в заявлении, сделанном министрами Руджеро и Мартино (Martino).
За подобными разъяснениями глава американской дипломатии обращался также в Париж и Берлин. А вот Россия сразу же нашла общий язык с американцами. Даже в том, что касается конкретных действий. Так, например, был создан объединенный комитет по Афганистану, с участием Пауэлла, Ричирд Армитидж (Richard Armitage), а кроме того, по сведениям источников Департамента США, Россия уже передала в военное пользование американцев свои базы в Таджикистане - лучший путь для вхождения в Афганистан. Можно также добавить, что секретные службы Кремля, более опытные в борьбе против Бен Ладена (Bin Laden) и талибов, уже неделю активно сотрудничают с ЦРУ.
Остается вопрос о военном участии России в большой коалиции против терроризма: это Вашингтон и Москва сейчас активно обсуждают, и американцы настроены оптимистично. Они предполагают, что помощь, пусть и символическая, будет. Два дня назад министр иностранных дел Кремля Игорь Иванов передал Бушу личное послание Путина, и в скором времени намечается встреча двух президентов. Но кроме военно-дипломатического аспекта, поражает сходство анализов джихад со сторона Вашингтона и Москвы.
Американские эксперты, на самом деле, приходят к полному взаимопониманию с русскими: думают, что основную подпитку терроризм получает от могущественной группировки Вахаби, которая стоит у власти в Саудовской Аравии, откуда родом Бен Ладен; а также полагают, что талебанизм - ближайший родственник вахабатизма; они убеждены, по разным причинам, что как США, так и Россия, являются объектами номер один для террористических нападений. США - поскольку они представляют собой модель доминирующего общества, которое нужно победить. Россия - поскольку контролирует такие регионы, как Чечня, Таджикистан, Казахстан, препятствуя распространению там талебанизма и вахабатизма. Одним словом, США и Россия, чувствуя себя под прицелом, превратились в союзников и стоят в этой борьбе в первом ряду. Больше по необходимости, чем по желанию. Но из одного рождается другое, и эта война может в корне изменить международные отношения.
Например, пацифистская Япония, враг США во время Второй мировой войны, без колебаний предложила в помощь американцам свое войско, изменив Конституцию. А вот француз Ширак поморщился, когда Буш произнес слово "война". Существует риск революции в международных отношениях, если Старый Свет не захочет понять, что в башнях Всемирного торгового центра погибло больше американцев, чем, например, во время Перл Харбор. И мало что может изменить ухаживание Европы за Путиным. "До сих пор, - объясняет Джанни Пико (Gianni Pico), советник Секретаря ООН Кофи Аннана (Kofi Hannan), - европейские государства придерживались странного отношения к ближневосточному терроризму: пока нас не трогают, мы не замечаем. Но те времена окончательно ушли".
