Москва, 24 сентября 2001 года. С того самого момента, когда в здание Всемирного торгового центра в Нью-Йорке врезался первый угнанный террористами самолет, российский президент Владимир Путин остается почти не видимым для российского народа. Но из своей летней резиденции в черноморском городе-курорте Сочи, где он укрывается после своего официального визита в Армению на прошлой неделе, президент Путин осуществляет серию интенсивных дипломатических усилий, общаясь по телефону с другими мировыми лидерами. Его министр иностранных дел Игорь Иванов провел большую часть прошлой недели в Вашингтоне, осуществляя "челночную дипломатию", которая гальванизировала американскую столицу в период, когда официальные лица прилагают усилия по созданию глобальной коалиции против терроризма.
В Москве высокопоставленные чины министерства обороны в старомодной манере ворчат, что у России нет намерения даже рассматривать вопрос о том, чтобы разрешить Соединенным Штатам использовать территорию своих бывших сателлитов, граничащих с Афганистаном государств Средней Азии, как плацдарм для нападения на эту страну. Но президент Путин смотрел дальше. Из России в среднеазиатские республики, к которым обращаются с увещеваниями Соединенные Штаты, были срочно посланы высшие офицеры вооруженных сил и разведывательных служб. Перед ними была поставлена задача как можно более эффективно скоординировать ответ, который соответствует нуждам сегодняшней внезапно изменившейся внешней политики.
Президент работает с телефонами круглосуточно. Его часовая беседа с американским президентом Бушем-младшим (George W. Bush) в воскресенье вечером была третьей с момента обострения ситуации в мире. Дипломаты со смаком пересказывают историю о том, как Тони Блэр (Tony Blair) начал ссылаться на 3-часовую разницу временных поясов, принося многочисленные извинения за то, что беспокоит российского руководителя в столь поздний час. "Я все еще работаю", - был сердитый ответ.
Результаты все этой лихорадочной деятельности за сценой начали проявляться в конце недели. Вырисовывается соглашение, которое дает России достаточную награду за то, чтобы позволить среднеазиатским республикам предложить Америке военное сотрудничество. Сообщения о том, что вблизи Ташкента, столицы среднеазиатской республики Узбекистан, в выходные дни приземлились американские военно-транспортные самолеты, доставившие военную технику и около 100 человек личного состава вооруженных сил США, были одним из признаков того, что российский руководитель в конце концов благословил новый мировой порядок, который пытается создать Америка.
В вечерних выпусках новостей российского телевидения был показан российский президент, с суровым выражением на лице приглашавший официальных лиц в свою летнюю резиденцию для доклада об их поездках на прошлой неделе в граничащие с Афганистаном страны. Начальник Российского Генерального штаба Анатолий Квашнин в субботу встречался с новым главнокомандующим армии Северного Альянса, сражающейся против правящего режима движения "Талибан" в Афганистане. Хотя министр иностранных дел Северного альянса Абдулла Абдулла (Abdullah Abdullah) сказал только, что встреча была "вполне успешной", после нее войска Северного альянса начали активные наступательные действия против милиционных формирований правящего афганского режима талибов всего в нескольких милях (1 сухопутная миля = 1,609 км) от границы с бывшей советской республикой Таджикистан. Российский телевизионный канал ОРТ высказал предположение, что это наступление было начато потому, что Северный альянс ожидает массированной американской поддержки в форме ударов по талибам с воздуха.
В то время как Россия продолжает настаивать на том, что наступление на талибов следует вести силами Северного альянса, который она уже давно поддерживает, а не непосредственно совместными усилиями Америки и среднеазиатских государств, г-н Путин также имел в субботу длительные разговоры по телефону с президентами пяти среднеазиатских республик. Это заставляет предположить, что теперь он соглашается как на косвенные, так и на прямые акции. Для Россия это оборачивается множественными выигрышами. Ее собственная борьба против исламского радикализма в Чечне до сего времени вызывала неудовольствие на Западе. Российские официальные лица, в надежде, что Запад будет с большей симпатией взирать на то, что Москва именует "антитеррористической кампанией" в этой республике, бомбардируют Вашингтон информацией о том, что, по их словам, радикалы в Афганистане, включая и Усаму бен Ладена (Osama bin Laden), причастны к нападениям в Чечне.
Отчаяние Москвы в связи с расширением НАТО на восток, через бывшие доминионы Советского Союза, возможно, вскоре также будет пересмотрено. Дипломаты в частных беседах заявляют, что Россия настаивает на такой реорганизации международных оборонительных организаций, которая более тесно привязала бы ее к НАТО, а также дала ей более существенную роль в экономических и политических органах вроде "Большой восьмерки". Российские официальные лица также выражают надежды, что сейчас, когда Америка была атакована таким способом, которого не мог бы предотвратить никакой щит, она, возможно, положит на полку планы строительства своего противоракетного щита. Однако маловероятно, что их надежды сбудутся.
Что всего важнее, Россия, быть может, начала понимать, что планируемая в Вашингтоне международная акция может стать наилучшим ответом на проблемы, с которыми она и ее среднеазиатские союзники пытаются справиться в последнее десятилетие: двойная зараза героиновой торговли и исламского радикализма, бесконтрольно ползущая из Афганистана. Но, пожалуй, решающим аргументом в пользу решения г-на Путина о более тесном сотрудничестве с Америкой стала та чуткость, которую проявили американские переговорщики при обсуждении военных проблем Средней Азии. Почтительность, которую Москва и Вашингтон проявляют друг к другу сейчас, после нескольких лет едва прикрытой раздражительности, возможно, стала приятным сюрпризом для обеих сторон.
