Вашингтон, 1 октября 2001 года. Давайте внесем ясность в один вопрос. Это не война и не стоит называть ее так. Ибо тем самым не только подпитывается предсказуемая паника, которая последовала за нападениями террористов на Всемирный торговый центр в Нью-Йорке и Пентагон (здание министерства обороны США в Вашингтоне - прим. пер.), но также слишком облагораживаются те презренные фанатики, против которых необходимо вести борьбу. Британцы правы, отказываясь именовать конфликт в Северной Ирландии "войной", хотя это и вызывает раздражение Ирландской Республиканской Армии.
Если вы ведете "войны" против террористов, то может казаться, что вы признаете их дело. К счастью, в Вашингтоне быстро это осознали благодаря героическому поведению таких людей, как государственный секретарь США генерал Колин Пауэлл (Colin Powell) и военные чины в Пентагоне. Они с самого начала предупреждали от преувеличенных представлений о том, что могут сделать современные солдаты в борьбе против примитивного терроризма. Это не война, но это будет длительная и отчаянная борьба. И сама по себе чудовищность преступления способствовала сейсмическим сдвигам в международных отношениях.
С одной стороны, под вопросом оказалась проявляемая Вашингтоном тенденция к унилатерализму (унилатералист - сторонник односторонних действий - прим. пер.). Это был неизбежный результат того, что после окончания "холодной войны" Соединенные Штаты Америки остались единственной в мире сверхдержавой. Однако осознание того факта, что Америка больше не является неуязвимой в своем собственном заднем дворе, ускорило процесс переосмысления потребности в союзниках. Но об этом позже. Огромный скачок террористического насилия вызвал потрясения в международных отношениях и дал нам некоторых невероятных победителей и проигравших.
Возьмем, к примеру, Россию. Российский президент Владимир Путин является очевидным победителем. Хотя ему сопротивляются твердолобые в российских службах безопасности, ему не потребовалось много времени, чтобы понять, что он только лишь выиграет, если поставит все на союз с американским президентом Джорджем Бушем-младшим (George W. Bush). Для начала укажем, что это значит, что, несмотря на то, что жестокая тактика г-на Путина в Чечне по-прежнему считается контрпродуктивной, Вашингтон станет более благосклонно смотреть на его борьбу с терроризмом в этом российском регионе. В конечном итоге важнее, что этот факт существенно усиливает доводы российской стороны в пользу того, что Россию следует более тесно интегрировать в западную систему коллективной безопасности.
Г-н Путин - человек, следящий за общественным мнением так же внимательно, как и его западные коллеги. Он понял, что атаки террористов вызвали новую волну проамериканских симпатий среди российской общественности, впервые с начала 90-х годов. Поскольку его личная популярность падает из-за тупиковой ситуации в Чечне, ему было нужно новое дело. Что же до вторжения США на территорию бывших советских среднеазиатских республик, его расчеты, очевидно, показывают, что, предложив российскую помощь в вопросах материально-технического снабжения, он, возможно, сумеет вежливо попросить американцев уступить в другом.
Не нужно забывать, что некоторые среднеазиатские республики несомненно считают себя победителями именно потому, что сегодня имеют возможность уравновесить доминирующую роль России с помощью большего вовлечения в дела региона Соединенных Штатов Америки. Они не желают бесконечно оставаться вассалами России. Кроме того, они также чувствуют угрозу со стороны исламских экстремистов. Однако во всех среднеазиатских республиках, где у власти стоят авторитарные лидеры, отмечается политическая нестабильность. Если они окажутся втянутыми в более широкий региональный конфликт, вызванный операциями США в Афганистане, внутренняя ситуация может быть дестабилизирована.
Китай такие сомнения не волнуют: он кажется явным победителем. Те консерваторы-республиканцы в Вашингтоне, кто считает, что Пекин является истинным противником США в 21-м веке, замолкают. Китай уже не будут так открыто критиковать за стремление подавить исламские волнения в Синьцзяне. Поэтому он мало что теряет.
Одна страна, которой следовало бы быть явным победителем, вполне возможно, станет проигравшим из-за собственных внутренних разногласий. Это Иран. Являясь, пожалуй, самым ярым противником движения "Талибан" в Афганистане, Тегеран может многое предложить анатиталибской коалиции. Хотя едва ли он станет убежденным сторонником американской кампании, его снисходительный нейтралитет был бы весьма полезным. Но глубокие внутренние разногласия между консерваторами и реформаторами, кажется, мешают ему реализовать свое преимущество.
Израиль, с другой стороны, мог бы легко стать проигравшим, если бы вовремя не принял меры. У него нет иного выбора, кроме как поддержать возглавляемую Соединенными Штатами Америки коалицию, но при этом он теряет свое влияние в регионе. Тот факт, что премьер-министр Израиля Ариэль Шарон (Ariel Sharon) настолько не разобрался в ситуации в первые дни после 11 сентября, что попытался воспользоваться нападениями террористов на Америку как возможностью для усиления своих военных акций против палестинцев, еще больше ослабил его позиции в Вашингтоне. Безусловно это не способствовало формированию поддержки кампании со стороны умеренных арабов.
Другой традиционный союзник Америки в ближневосточном регионе, который может сильно пострадать, это Саудовская Аравия. Ее неустойчивая поддержка Вашингтона понятна. Если она будет проявлять чрезмерный энтузиазм, то рискует вызвать негодование сторонников Усамы бен Ладена (Osama bin Laden) у себя дома. Если же она будет чрезмерно колебаться, то Соединенные Штаты могут просто настоять (на участии Саудовской Аравии в антитеррористической коалиции - прим. пер.), и результат будет аналогичным.
Два других ключевых игрока, которые пока не определились в вопросе, выгодно им или нет поддерживать коалицию, это Индия и Пакистан. Индия должна быть очевидным победителем. Она имеет возможность указать на многочисленные связи между воинствующими исламистами на спорной территории Кашмира и сетью бен Ладена. Дели мгновенно предложил США неограниченный доступ на свои авиационные и военно-морские базы. Но, быть может, он переборщил.
Пока в главном фокусе остается бен Ладен, Пакистан критически относится к американской кампании. Именно потому, что Вашингтон знает, что положение генерала Первеза Мушаррафа (Pervez Musharraf) слишком непрочно, США полны решимости проявить щедрость как в своей экономической, так и в политической поддержке (правящего режима Пакистана - прим. пер.). Этому не может помешать Индия, настойчиво требующая насести сокрушительный удар по воинствующим кашмирским сепаратистам, обосновавшимся в Пакистане.
Все вышесказанное означает, что Вашингтону нелегко балансировать. Осложненная ситуация в мире вполне может сыграть на руку тем, кто хотел бы, чтобы Америка действовала самостоятельно, не оглядываясь на союзников. К счастью, генерал Пауэлл, кажется, пока выигрывает в этом споре. К этому процессу подключается Организация Объединенных Наций, гарантируя тем самым, что новая коалиция станет возможно более широкой. Это очень позитивный признак.
Однако схватка между унилатералистами и малтилатералистами (малтилатералист - сторонник коллективных действий - прим. пер.) еще не закончена. Если - или скорее когда - борьба против террористов распространится за пределы Афганистана, сохранять коалицию, доказывая, что это наилучший способ выиграть эту - не являющуюся "войной" - борьбу, станет куда труднее.
