Российский бизнесмен Борис Березовский, до последнего времени постоянно критиковавший политику Владимира Путина в Чечне, приветствовал "феноменальную" инициативу президента, согласно которой чеченцам предлагается сдать оружие и назначить посредника для переговоров по урегулированию ситуации в республике
Российский бизнесмен Борис Березовский, до последнего времени постоянно критиковавший политику Владимира Путина в Чечне, приветствовал "феноменальную" инициативу президента, согласно которой чеченцам предлагается сдать оружие и назначить посредника для переговоров по урегулированию ситуации в республике.
В интервью российской газете "Коммерсант" от 28 сентября Березовский высказал предположение, что Путин продемонстрировал новое понимание ситуации в Чечне, состоящее в том, что действия чеченских мятежников могут быть мотивированы не "бессмысленным кровавым террором", а восприятием того, что президент назвал "подоплекой" ситуации, сложившейся на сегодняшний день. Поздравляя Путина с тем, что он "дорос" до этого понимания, Березовский сказал, что недавно контактировал с чеченской стороной, и что они "очень заинтересованы" в переговорах. Далее следует выдержка из интервью Бориса Березовского специальному корреспонденту Наталии Геворкян (Natalij Gevorkyan).
Крайний срок, установленный Президентом Владимиром Путиным для чеченских боевиков истек вчера. Большинство аналитиков считают, что за этим последуют насильственные действия федералов в Чечне. Абсолютно противоположное мнение по этому поводу было высказано в интервью предпринимателем Борисом Березовским, участвовавшим в подписании в 1996 году Хасавьюртских соглашений.
Корр. - Вы были в Нью-Йорке, где своими глазами видели последствия террористических актов, совершенных 11 сентября... Ожидая, какую позицию Россия займет после трагедии в Америке, я рассуждала следующим образом: Россия поддержит Запад по той простой причине, что взрывы в Нью-Йорке развяжут ей руки для усиления военных действий в Чечне.
Б.Б. - К сожалению должен согласиться, что вначале Россия была настроена именно так. И первое заявление президента Путина звучало так: да, мы - с Вами, потому что мы понимаем лучше других, что такое терроризм. И, конечно, когда Путин сделал это заявление, оно было в большой степени, я не буду говорить - лицемерным, но было основано на неточной оценке того, что происходит в Чечне. Терроризм, который действительно сегодня исходит со стороны Чечни, является следствием очень глубокого процесса. И не террор - причина того, что творится в Чечне. Путин понимает под тем, что там происходит больше, чем только "терроризм".
Корр. - Вы подчеркнули слово "в начале", оценивая президентские действия. Теперь что-то изменилось?
Б.Б. - Другое заявление от президента последовало 24 сентября. В нем были затронуты три важных вопроса: роль России в разрешении кризиса, который назревал в течение последних лет, отношение России к Чечне, и позиционирование России между Востоком и Западом. Я скажу сразу, что полностью разделяю все три ответа президента Путина на эти вопросы. Но мы говорим о Чечне, поэтому остановлюсь на этом вопросе. Президент впервые заявил, что события в Чечне не могут рассматриваться вне контекста борьбы против международного терроризма. Некоторые вещи должны быть рассмотрены именно в этом контексте. Но здесь есть проблема, которая требует надлежащего подхода. Это очень важно. "Мы тоже понимаем, что чеченские события имеют особую подоплеку" и требуют достаточно дипломатического подхода к их разрешению.
Корр. - Вы не говорили с Владимиром Путиным относительно этого в последнее время?
Б.Б. - Я не говорил с Путиным по этому поводу не только в последние дни, но и в течение всего времени, что он у власти.
Корр. - Но вы однажды высказали все же свою позицию Владимиру Путину?
Б.Б. - Конечно.
Корр. - Объясните тогда, почему Владимир Путин начал войну в Чечне под флагом борьбы против Ваххабизма (Wahhabism) и терроризма. И теперь, после того, что случилось в США, он впервые говорит о связи чеченских событий с трагедией. Что случилось?
Б.Б. - Политика - жесткий бизнес, правильно? И я не могу сказать, что Путин признал это недвусмысленным образом. Между строк он признал это... Позже, и, по-моему, это заявление Путина фактически слышали здесь впервые: если мы думаем, что это - только бессмысленный кровавый террор, без какой-либо цели, то мы не сможем решить проблему.
Корр. - Он отказался от своей предыдущей позиции?
Б.Б. - С моей точки зрения, он победил - просто, потому что он начал называть вещи их собственными именами. Я полагаю, что последнее заявление - победа для Путина.
Корр. - Но Путин начал войну против чеченского терроризма в то время, когда движущие мотивы этого самого терроризма его не интересовали. Теперь, как следует из вашей интерпретации его слов, президент признает недействительными причины, по которым он начал войну.
Б.Б. - Я повторю еще раз, что я полагаю, что президент переживает трудный период признания действительности ..., но я полагаю, что он говорил правильно. То, что президент впервые фактически признал, говорит о том, что он понимает, что есть другие причины помимо терроризма, которые лежат в основе чеченского конфликта. Я поддерживаю его и тех, кто разделяет эту точку зрения, поддерживая президента всеми возможными способами. И второй, очень важный, момент - то, что он признал, что в Чечне есть люди, которые взялись за оружие под влиянием ложных и искаженных ценностей. Это - феноменальное признание. Путин понимает, то не все чеченцы придерживаются одной точки зрения. И это, как сказал президент, само по себе уже выходит за границы понятия терроризм. Получается, что в основе не только действий чеченцев, но и их взглядов лежит уже не террор. Путин говорит, что он понимает, что в Чечне есть люди, которые не является кровожадными убийцами, что им внушили взяться за оружие, чтобы защищать ложные ценности... Эти люди могут быть прощены, если они признают свои ошибки. И эта возможность предоставлена тем, кто все еще воюет в Чечне.
Корр. - Президент признает, что виноваты идеи, но не люди. Но при этом всегда шел разговор о боевиках, чьи руки по локоть в крови...
Б.Б. - Да, но теперь идет разговор о причинах этого явления. Теперь идет разговор о том, что чеченец лил кровь не потому что он - бандит, потому что он любит убивать, а потому что, он защищает идеи, которые, как сказал наш президент, ложны. То есть он готов признать существование других идей, за которые можно бороться с оружием в руках. Это совершенно новая ситуация.
Корр. - Вы интерпретируете заявление президента, которое каждый может понять по-своему. Но почему президент должен отказаться, таким образом, от всех предыдущих своих позиций, которые создали его образ?
Б.Б. - Почему? По одной причине. Он легко усваивает новое. Он растет... Его заявление не предвещает новое военное наступление.
Корр. - Но, даже кремлевские политологи полагают, что за заявлением президента Путина последует новое наступлением в Чечне.
Б.Б. - Потому что даже моя любимая газета "Коммерсант" не умеет читать по-русски. Путин пишет по-русски, а не немцу: я приглашаю Вас в течение 72 часов вступить в переговоры с официальными представителями федеральных властей, чтобы обсудить существующие проблемы, а затем приступить к процедуре разоружения и восстановления мирной жизни. Заметьте, Путин приглашает! А ультиматум - это, когда "я требую". И там нет в целом никакого категорического требования о сдаче оружия в течение 72 часов. В пределах 72 часов предлагается назвать представителя для переговоров. И чеченцы ответили немедленно: они назвали своего представителя - Закаев. В течение 24 часов именно он был назван представителем Масхадова.
Корр. - Вы полагаете, что эти 72 часа не имеют никакого отношения к сдаче оружия?
Б.Б. - Вы спрашиваете меня, насколько я знаю русского президента? Вы знаете русского президента? Я только что внимательно прочитал заявление Ястржембского. Он говорит, что проблема не решается ультиматумом.
Корр. - Почему, тогда, устанавливают 72 часа?
Б.Б. - Это совершенно ясно. Есть ограничения, которым следует президент и которые он не может нарушить. И это объясняет его действия.
Корр. - Почему именно теперь?
Б.Б. - Это очень важно, поскольку произошли очень серьезные события... Все ожидают, что Россия усилит давление на Чечню. Однако внезапно президент изменил ситуацию. И это его моральная победа...
Корр. - Так или иначе, похоже, что очень многие не понимают российского президента и слишком многие неверно трактуют его слова. Может он неясно излагает?
Б.Б. - Просто президент Путин два года создавал себе стереотип, что он - ястреб в Чечне...
Корр. - Но почему Вы думаете, что Владимир Путин изменил свою позицию?
Б.Б. - Он прекратил руководствоваться эмоциями при принятии решений по поводу разрешения чеченского конфликта... Я заявляю вам со всей ответственностью, что сегодня российская армия не имеет никаких шансов решить проблему насильственными методами. Она деморализована, разобщена. И недавняя потеря двух генералов и восьми полковников - свидетельство абсолютного поражения армии. Армия обессилена, чтобы продолжать войну. Возможно, это также вынудило президента трезво и расчетливо взглянуть в лицо реальности.
Корр. - Возможно ему понадобится армия в другой горячей точке?
Б.Б. - Я так не думаю. Чеченцы "очень заинтересованы" в переговорах.
Корр. - Но чеченцы, насколько я знаю, не верят в благие намерения, они не желают сдавать оружие.
Б.Б. - Вы не должны говорить за всех чеченцев. Я располагаю иной информацией. Я только недавно говорил с Закаевым.
Корр. - Он готов идти на переговоры?
Б.Б. - Я не вижу оснований сомневаться в словах Масхадова. Но чеченцы очень заинтересованы на переговорах. Кроме того, я обратился ко всем международным организациям с призывом помочь Масхадову организовать переговорный процесс, так как многие из его структур были уничтожены.
Корр. - Аслан Масхадов - не вся Чечня. Есть, например, также Шамиль Басаев.
Б.Б. - Я располагаю информацией, согласно которой Басаев также верит, что, возможно, уладить конфликт мирным путем.
Корр. - Если вы поддерживаете связь с чеченцами, скажите, возможно, за кулисами остались какие-то действия? И поэтому формулировка документа, столь неясная для меня, почему-то очень оказалась понятной непосредственно Масхадову и Вам.
Б.Б. - Нет, я так не думаю. Заявление Путина важно, потому что оно также превосходит ожидания другой стороны. Более того, он не просто сделал заявление, он пошел далее, сделал первые шаги в этом направлении и поэтому получил преимущество.
Корр. - Аслан Масхадов не знал заранее о том, что такое заявление будет сделано?
Б.Б - Не знал и не ожидал его.
Корр. - О сдаче оружия - не лицемерие ли это? Разве была необходимость говорить о переговорах?
Б.Б. - Я не считаю это лицемерием. Это - возможность спасти жизни. Это важно.
Корр. - Но оружие не было сдано.
Б.Б. - Я полагаю, что если представитель Путина - Казанцев, на мой взгляд, - не лучший посредник на переговорах, хотя ясно, почему он работает представителем президента в Южном федеральном округе, так вот если он серьезно подойдет к переговорам, четко сформулирует и обеспечит гарантии чеченцам, то они сдадут оружие.
Корр - Когда?
Б.Б. - Это - процесс. Если заявление Путина отражает его реальную позицию, есть надежда, что военные действия в Чечне завершатся в течение полугода.
Корр. - Где - логика? Имея возможность ударить наверняка, президент фундаментальным образом, как Вы объясняете, изменяет свою позицию по Чечне.
Б.Б. - Это совсем не тривиальный подход. Я впервые вижу, что Путин - политический деятель, который просчитывает свои действия на два шага вперед, как минимум. И это само по себе довольно хорошо. Хотя, просчитывать на пять шагов было бы конечно лучше...
