Алан Лабрюз - социолог, специалист по геополитике.
Существует широкий консенсус между правительствами государств и общественным мнением в оценке произведенных 11 сентября террористических актов как преступлений, которые требуют ответа со стороны международного сообщества. Однако в то время как в США превалирует мысль о реванше и, даже, о "мести", другие страны хотели бы оказать воздействие на источники возникновения терроризма с целью не допустить повторения подобной трагедии. С этой точки зрения, первый вопрос, который возникает, заключается в том, действительно ли Афганистан является эпицентром терроризма. А второй вопрос, на который мне бы хотелось попытаться дать ответ, состоит в том, возможно ли свергнуть режим талибов и поймать Бен Ладена (Bin Laden) не прибегая к военному вмешательству, которое может еще больше увеличить пропасть, разделяющую общественное мнение в мусульманских и западных странах.
Прежде всего, необходимо отказаться от намерения превратить Северный Альянс, путем усиления его военного потенциала, в средство для свержения талибана. Правда, мы не можем отвергнуть этот вариант, если не остановимся подробнее на личности его бывшего руководителя, командира Масуда (Masud). Это человек, чьи убеждения и в чью честность никто не может поставить под сомнение. Однако, хотя французские СМИ буквально мифологизировали его образ, Масуд вовсе не был столь уж популярен среди афганцев, исключая представителей его народности, таджиков.
Один из лучших знатоков афганской реальности, пакистанский журналист Ахмед Рашид (Ahmed Rashid) ( пишет о том, какую роль играл Масуд, выполняя функции министра обороны в правительстве Раббани (Rabbani) (1992-1996): "Масуд был, вне всякого сомнения, выдающимся военным стратегом, однако он был совершенно не способен объединить различные народности и политические группировки". В частности, хазарейцы, не могут забыть, как войска Масуда, во время боев с хазарскими ополченцами в столице в марте 1995 года вырезали несколько тысяч человек, главным образом гражданских лиц.
Население знает, что Северный Альянс - это коалиция группировок, в которой, как только она придет к власти, будут постоянно происходить взаимные столкновения и размолвки. Еще одним крупным недостатком Северного Альянса является тот факт, что в его рядах состоит очень небольшое количество пуштунов. Племена этой народности, которые монополизировали власть в Афганистане на всем протяжении его истории, поддерживают Талибан именно из страха, что другие этнические группы, которым активно поставлялись вооружения во время войны с Советским Союзом, положат конец главенству пуштунов. Еще одна причина, по которой Северный Альянс отвергается другими группировками в стране, это получение им помощи от иностранных государств: России, Индии, а теперь, США и Великобритании.
Иными словами, талибы могут быть свергнуты только теми, кто до сего момента являются их самыми пылкими защитниками, пуштунскими племенами. Для того чтобы что-то подобное могло произойти необходимо наличие нескольких условий. Первое уже осуществляется: изоляция страны, прекращение финансовой помощи со стороны Саудовской Аравии, ОАЭ, и, особенно, разрыв связей с Пакистаном, чья поддержка путем поставки вооружений и добровольцев сыграла решающую роль в успехе Талибана.
Сегодня подавляющее большинство афганцев страдает именно потому, что видит, что с их страной мировое сообщество обращается как с изгоем. В этом я смог убедиться лично в прошлом году во время поездки в составе делегации ООН по различным пуштунским кишлакам на востоке страны. Старики, составляющие советы управления в деревнях, говорили нам повсюду, часто в присутствии местных представителей Талибана: "Помогите нам поставить в Кабуле правительство, которое было бы признано международным сообществом".
В действительности, существует глубокий раскол среди пуштунов, не говоря уже о трениях между умеренными талибами и радикалами. На юге страны население, проживающее в районе Кандагара, вотчины муллы Омара, принадлежит к одному из двух крупнейших объединений пуштунских племен, дуррани. Другое объединение племен, гильзаи, живущее на востоке страны, незначительно представлено во власти, и его члены настроены весьма враждебно по отношению к дуррани. Это племенное разделение существовало даже в лоне самой коммунистической партии, где наблюдалось резкое противостояние между двумя фракциями: Парчам (состоявшей из представителей дуррани) и Хальк (состоявшей из представителей гильзаев).
Альтернативой военному вмешательству могло бы стать, таким образом, углубление этого разделения, посредством психологического воздействия и манипуляций западных спецслужб и их агентов в регионе (которые могли бы действовать в Пешаваре или Кветте, куда часто приезжают вожди племен). При этом не надо забывать о том, что многие видные пуштуны, могли бы перейти на противоположную сторону за несколько миллионов долларов (фактически, большая часть "военных" успехов Талибана была достигнута путем подкупа командиров моджахедов на саудовские и пакистанские деньги). Даже у самого Бен Ладена есть цена, за которую его можно купить. Напротив, развернувшаяся военная кампания может объединить афганцев против кафиров (неверных) и их опоры, Северного Альянса. Военная кампания может достичь своих целей, но потерянные человеческие жизни и заплаченная за это политическая цена будут несоразмерными достигнутым результатам.
Принятие другой стратегии требовало бы, прежде всего, чтобы Джордж Буш (George W. Bush) занял иную позицию после терактов, призвав не к мести, а к деятельности международного правосудия. Его воинственный подход, помимо того, что играет на руку оборонной промышленности США и Пентагону, оставшемуся без врагов после холодной войны, дает ему также огромное преимущество во время избирательной кампании на второй президентский срок, которая начнется со следующего года. При условии, естественно, что к тому моменту ситуация для него будет складываться благополучно.
