В тюрьме Дау Ааб, в центре долины Паншир (Panchir), находятся в заключении около 300 человек, среди которых 21 - являются подданными других государств: три иракца, три бирманца, два китайца из Ксиньяма (Xinjiam), один йеменец и 12 пакистанцев. Они входили в состав интернациональных бригад талибов.
В узких прямоугольниках камер не хватает света, застоявшийся воздух пахнет потом. Крошечное оконце смотрит квадратами ржавой решетки на двор, полный зелени и цветов. Узники спят на сложенных в несколько раз одеялах, заменяющих им матрасы. Все их богатства - мешки из парусины и пластика, в которых лежат коробки с едой и чистая одежда - подвешены под низким потолком. Заключенные встают в шесть часов утра, три раза в день получают пущу, состоящую практически из одного риса, и в девять вечера ложатся спать. Некоторые из них, чтобы убить время, собирают хворост; другие играют в шахматы, читают Коран или просто бездельничают.
Салавадину Каладу (Salawadin Kalad) исполнилось 27 лет. У него черная борода и очки студентика. Сам себя он называет радикальным исламистом. Он родился в провинции Балаухистан (Balauchistan) - одной из самых бедных в Пакистане. Он был захвачен в плен Северным Альянсом в Джабалосарае (Jabalossaray) 12 октября 1996 года.
"Моя семья шлет мне письма со словами поддержки; в них они говорят мне, что моя борьба правая, несмотря на то, что я могу провести в тюрьме 20 лет". Салавадин Калад во время учебы в Лаоре, где он изучал исламскую теологию в одном из многочисленных медресе, был членом радикальной организации - Моджахеды Араката. В 1993 году он был на юге Афганистана, где прошел военную подготовку. Там он научился стрелять из автомата Калашникова, гранатомета, артиллерийского оружия┘ А кроме этого его научили еще и весьма специфическому делу - как похищать людей. В тот год он познакомился с Усамой Бен Ладеном, о котором отзывается с религиозным благоговением. "Даже если его убьют, не измениться ничего; каждый фундаменталист станет новым Бен Ладеном", - заверяет он.
Рядом с ним, на плетеной подстилке, сидит на корточках Али Акбар (Ali Akbar) - другой 27-летний пакистанец родом из Пенджаба. Он попал в плен к Северному Альянсу два года назад, после провалившегося наступления талибов на Шарикар. Он слушает, положив подбородок на руку и уткнувшись взглядом в пол. "Я не знаю кто сделал то, в Нью-Йорке, но если бы это была какая-нибудь группа палестинцев или исламистов, я бы одобрил это нападение", - говорит Калад без раздражения.
"Америка ненавидит арабов; они хотят покончить с исламом во всем мире, и мы должны защищаться", - заявляет Акбар. Этот второй пакистанец - высохший, с кудрявой бородой и бритый налысо - не меняется в лице, когда ему напоминают о тысячах погибших при взрыве Башен-Близнецов. "За эти годы Америка убила много людей; это нападение было военной операцией, целью которой было не уничтожение людей, нанесение удара по центру власти".
Мы спрашиваем, разрешает ли Коран самоубийство, и в разговор вступает Калад. "Нет; это очень тяжелый грех, но когда ты ведешь священную войну, и другого выхода нет, тебе разрешено совершить его". Киам (Kiam), мой переводчик, поворачивается и шепчет мне на ухо одно лишь имя: Ахмед Масуд (Ahmed Masud). Ахмед Масуд -харизматический лидер Альянса, убитый 9 сентября двумя переодетыми журналистами, которые сами погибли в результате покушения.
Двое заключенных говорят об исламе спокойно, оправдывают задержание членов христианской организации ONG в Кабуле. "У каждой страны свои правила. Талибы не запрещают христианам жить в Афганистане; закон карает только прозелитизм (принятие нового вероисповедания)", - говорит Али Акбар, который добавляет, что следующий враг - это Саудовская Аравия.
Пакистанское движение Аракат, руководимое Фазилем Рахманом Халилом (Fazal Arman Khalil), поддерживает отношения с организацией Ал Кеда (Al Qeda), что означает "база",- группой, образовавшейся в 1988 году, в конце войны с СССР. Речь идет о базе данных одного компьютера, в которой записаны имена тысяч добровольцев, сражавшихся во время того джихада против Красной Армии; сегодня этот список превратился в обширную сеть террористических ячеек, находящихся на службе у Бен Ладена и его всеобъемлющей борьбы.
"Я не признаю термин "террорист"",- говорит Калад. "Главный террорист- это Буш и его политика. И еще Израиль. Мы защищаемся всеми доступными нам средствами. Америка хочет прикончить нашу религию". Акбар не думает, что нападения и то мнение, которое они высказывают, может породить в США и Европе течение, направленное против мусульман. "Эту антипатию порождают только манипуляции американцев". Калад полагает, что Буш никогда не сможет победить. "Сейчас он бомбит Афганистан, быть может ему удастся убить Бен Ладена, но он никогда не сможет покончить с чувствами миллионов мусульман, которые видят в Америке своего самого большого врага".
Акбар нисколько не смущается, когда я напоминаю ему, что та самая сила, которую он пытается сейчас представить как демоническую, помогла им в восьмидесятых годах расправиться с Красной Армией. "Они помогли нам; это правда, но в этой новой борьбе нас поддержат многие другие страны, которые считают себя противниками США".
Во дворе тюрьмы началось какое-то движение. Несколько заключенных несут латунные тарелки, наполненные рисом. Это дневная порция. На крыше находится вооруженный охранник. В глубине двора к стене прилепился маленький домик из кирпича, - в нем сидит другой стражник. Это вся охрана на триста заключенных. "А нам больше и не нужно", - говорит директор Дау Ааб, Абдул Кама (Abdul Quama), "вся эта долина Паншир для них одна большая тюрьма. Люди узнали бы их сразу". За пять лет произошел только один побег, да и то, сбежавшего поймали через несколько дней. Из ворот этой тюрьмы, находящейся на небольшом островке на реке Паншир, на который можно попасть, перейдя через мост, виднеются лишь горы - огромные, каменистые, пустынные. Другой мир - чистилище для грешников, преступивших черту в этом.
