Автор статьи - был в начале 60-х годов сотрудником миссии США в Берлине и помощником по специальным вопросам генерала Клея. В настоящее время он является профессором Джорджтаунского университета в Вашингтоне.
Воскресный вечер, 22 октября 1961 года, КПП "Чарли": Алан Лайтер (Allan Lighter), руководитель миссии США в Берлине собирался ехать в оперу в Восточном Берлине. Незадолго до этого, в тот же день, из Москвы с 22 съезда КПСС в разгневанном состоянии вернулся Вальтер Ульбрихт (Walter Ulbricht). На съезде партии Никита Хрущев в очередной раз отказался потребовать подписания германского мирного договора в срок до 31 декабря 1961 года. Вместо этого он говорил о "мирном существовании". Ульбрихт на съезде открыто вступил в полемику с Хрущевым. Мирный договор, сказал он, задача в "высшей мере срочная". Хрущев не слушал. Возведение стены спасло режим Ульбрихта, но генеральному секретарю СЕПГ удалось не все, чего он хотел, а хотел он нейтрализовать Западный Берлин и лишить его жителей свободы. Ульбрихт проинформировал Хрущева, что его люди находятся готовы войти в Западный Берлин при условии поддержки со стороны Москвы, от чего Хрущев отказался.
Ульбрихт и СЕПГ хотели лишить доверия берлинцев. СЕПГ понимала, что нет ничего лучше для этого, чем унижение американцев. Полиция задержала Лайтера и потребовала предъявить документы. Глава миссии ответил, что является сотрудником американских оккупационных органов, и документы предъявлять отказался.
Генерал Лусиус Клей (Lucius Clаy), являвшийся с 13 августа в городе личным уполномоченным президента Кеннеди (Kennedy), направился на американский командный пункт. Он отправил на КПП взвод солдат. Поскольку советский политический советник находился в Москве, принимать решения пришлось его заместителю. Не представляя, что делать в этой ситуации, он заявил советнику США, что Лайтер должен выполнить указания полицейских ГДР.
После этого Клей приказал американским солдатам проводить машину через КПП. Они двигались по правую и левую стороны автомобиля. Полицейские отступили, и машина проследовала через КПП. Советский советник после этого события говорил своему американскому коллеге, что этот случай произошел "по ошибке".
В Вашингтоне советники президента подвергли критике действия Клея. Кеннеди заметил, что Лайтера посылали в Берлин не для того, чтобы он ходил по операм. Однако Клей телеграфировал в ответ, что он проявил несгибаемость перед лицом действий со стороны Восточной Германии, чтобы показать берлинцам, что американцы выстоят. В то же время Ульбрихт и СЕПГ хотели показать, кто является хозяином в Берлине. День спустя, появилось распоряжение о том, что все гражданские лица обязаны предъявлять народным полицейским свои документы.
Клей посчитал, что лучше проявить свою непредсказуемость. Чтобы спасти Западный Берлин, он должен был довести опасную ситуацию до такой грани, когда бы Хрущев и командующий советскими войсками маршал Конев приказали Ульбрихту прекратить свои провокации. По этой причине он послал усиление, направив к КПП десять танков. Одновременно группа американских солдат по-прежнему продолжала сопровождать въезжающие и выезжающие американские автомашины.
Появление американских танков заставило встревожиться Конева. Он боялся, что танки пойдут на север и отрежут все важные министерства в восточной части города, а также советское посольство от других районов Восточного Берлина. Советам тогда бы пришлось или блокировать танки или посылать туда Ульбрихта. Однако ему они не доверяли. Конев распорядился направить в район КПП десять советских танков. Советы замазали их бортовые номера, чтобы представить дело так, будто речь идет о танках ННА. Между тем, американцы, прослушивавшие радиосообщения, знали, что это русские.
Клей хотел заставить Советы, чтобы те выдали себя. На следующий день он повторил свои действия. Когда полицейские заблокировали американский автомобиль, он отдал приказ выдвинуть танки США к КПП и непосредственно к границе между секторами. Как Клей и ожидал, тут же непосредственно к КПП примчались советские танки. Весь вечер стволы танков смотрели друг на друга. Клей с облегчением вздохнул, когда Конев послал русские танки. Их появление свидетельствовало, что нет ни единого шанса, который бы свидетельствовал в пользу того, что Ульбрихт в состоянии инициировать настоящий кризис. Сообщения прессы создавали впечатление, что все находятся на пороге вероятного конфликта. Советники Кеннеди настаивали, чтобы президент дал распоряжение Клею отступить.
Кеннеди позвонил Клею на командный пункт. Когда Клей сказал в телефонную трубку "алло, мистер президент", стало тихо. Кеннеди спросил Клея о том, как он оценивает обстановку. Клей доложил, что Советы ответили на выдвижение американских танков аналогичными действиями и, тем самым, дали понять, что Москва не хочет эскалации ситуации.
Клей добавил, что считает применение танков Советами признаком того, что они не хотят подвергать себя опасности из-за Берлина. Кеннеди сказал Клею, что в Берлине нельзя терять нервы. Клей ответил, что за нервы в Берлине можно не беспокоиться, что он, напротив, сомневается, не потерял ли кое-кто нервы в Вашингтоне. Кеннеди ответил: "Да, некоторые из них здесь. Но я их не терял".
Реакция Кеннеди показала, что он понял Клея и поддерживает его. Он приказал не отступать. Вместо этого на следующее утро свои танки отвели Советы. После этого отвести американские танки распорядился и Клей. Танки пятились как в устрашающем балете метр за метром, чтобы через полчаса и вовсе исчезнуть из района КПП.
Клей пришел к выводу, что появление американских танков подействовало, чего он и добивался. Конфронтация оказалась полезной. Советы были вынуждены отвечать за это. Не пойдя на кризис, они унизили Ульбрихта и СЕПГ. Противостояние на КПП "Чарли" стало поворотным пунктом в истории разделенной Германии. Американцы одержали моральную победу. Образ суверенной ГДР оказался не более, чем химерой. Советские танки должны были спасать Ульбрихта. В нескольких шагах от его резиденции.
Хрущев и Конев не желали войны. Они были едины с Клеем в том, чтобы не допустить эскалации конфликта. Хрущев вызвал Ульбрихта в Москву для объяснений и после этого держал его под строгим контролем. Противостояние на КПП "Чарли" лишило Ульбрихта всякой надежды на то, чтобы нейтрализовать Западный Берлин и заполучить его в руки СЕПГ. Ульбрихт мог держать под стражей за стеной лишь людей в Восточном Берлине и в восточной части Германии. Западный Берлин завоевать он не смог.
