Запрещено, но так соблазнительно: строго говоря, ящика полных креветок, который тащат по узкому трапу с судна на берег в порту Головино два российских солдата, не должно быть и вовсе. Дело в том, что официально путина, как пояснил местный чиновник, еще не начиналась. Несмотря на это органы власти Курильских островов охотно закрывают глаза, когда местный рыбак возвращается домой с контрабандным уловом. В конце концов, надо как-то жить, и как показывает наличие ящика, свою долю получат и военные. "Помощь взаимная", - говорит чиновник, пожимая плечами, и сам запускает обе руки в ящик. Затем он отрывает у креветки хвост, вынимает мясо из-под панциря и с наслаждением кладет его в рот. Сваренные на борту судна в морской воде морская живность имеет превосходный вкус и никак не напоминает безвкусное блюдо из холодильника. Запланированное интервью с капитаном судна не состоится. По теме рыболовства, говорит он, ему нечего сказать.
Токио отказывает в помощи
На Южных Курилах процветает нелегальный бизнес на морепродуктах. То, что попадает на берег, предназначается, однако, только для своего собственного потребления. На рынке Южно-Курильска - административного центра острова Кунашир - искать обожаемых камчатских крабов, семгу, креветок и морских ежей бесполезно. Большая часть запрещенного товара попадает сразу же за границу. Близость группы островов к Японии превращает их в рай для контрабандистов. И они из года в год обманывают российское государство на десятки, если не на сотни миллионов долларов. Так Россия платит за неразрешенный спор с Японией за этот архипелаг. Сталинские войска оккупировали остров Итуруп (японское название - Эторофу), Кунашир (Кунашири), Шикотан и группу островов Хабомаи в конце второй мировой войны, однако Япония до сегодняшнего дня сохраняет претензии на эти "северные территории". Москва напрасно надеется на помощь Японии в борьбе с контрабандой. Наоборот, появление судов браконьеров в портах Хоккайдо более чем приветствуется. В конце концов, рыбные запасы вокруг Южных Курил принадлежат, как это считают в Токио, японскому государству, а Россия, говорят там, не имеет никакого права облагать рыбный промысел налогами и регулировать его введением квот.
Как говорят моряки, браконьеры действуют по простой схеме: какое-то рыболовецкое хозяйство приобретает квоту на лов морской продукции, чаще всего это не пользующиеся спросом треска или минтай. С этим документом судна хозяйства получают право вести лов в водах вокруг Южных Курил. Однако в действительности идет лов совершенно другой, выгодной продукции, и, помимо всего, в значительно больших объемах. После этого катера берут курс на японские порты. Если появляются пограничники и сотрудники рыбнадзора, капитаны дают им взятку. Затем - в родной порт, там они представляют налоговым органам судно, на котором уже больше нет ни одного следа от контрабандного товара.
Часто рыбаки возвращаются даже без тех объемов улова, на который они получали квоты. Официальная статистика приводит на этот счет вполне конкретные цифры. Выданные на этот год квоты на отлов рыбы в водах Южных Курил в объеме 8 200 тонн были реализованы по состоянию на первое полугодие лишь на десять процентов. Зачем рассчитываться с государством и платить налоги, если намного легче зарабатывать левые деньги?
Воровство по привычке
Говоря об этих нравах дикого Востока, мэр районного центра Южных Курил Николай Овчинников только улыбается. Он тоже владеет небольшим рыболовецким хозяйством и с пониманием относится к действиям своих коллег по профессии. Государство, по его словам, должно сначала создать условия, чтобы моряки больше не занимались браконьерством: чтобы у них была еда для семей и чтобы они, как в советские времена, могли иметь возможность регулярно отправлять своих детей на каникулы на Черное море. Чтобы проиллюстрировать, какие настроения господствуют среди обнищавшего населения, Овчинников говорит о другой проблеме, с которой он сталкивается уже как политик: 34 процента электроэнергии, которая производится здесь, разворовывается. Это делают люди, которые как и рыбаки-браконьеры, думают, что они ничего не должны государству. Это взаимное наплевательское отношение друг к другу: государство в последнее десятилетие тоже до глубины души обидно мало заботилось о населении этого юго-восточного форпоста. Инфраструктура разрушена, государственные служащие получают мизерную зарплату. За семь лет гражданское население административного центра сократилось в результате переселения почти в два раза до 14 000 человек. Запущенные казармы свидетельствуют о том, что значительно сократили свое присутствие на имевшем прежде стратегическое значение острове и военные.
От близости с Японией - в самом узком месте до нее меньше 20 километров - выгадывают только браконьеры тогда, как остальное население, изолированное от мира, ведет жалкую жизнь. Так, административный центр Южно-Курильск уже не просто скопление запущенных деревянных построек. Его символом являются заржавевшие заборы, которыми каждый владелец дома огораживает свою картофельную грядку. Огромные металлические листы - это остатки от взлетно-посадочной полосы, которую бросили военные.
Каждый знает тариф
В одном из таких домов, похожем на барак, вы встретили капитана, который по известным причинам попросил не называть своего имени. Он, говорит, боится мафии, и российской, и японской и рассказывает, как на его глазах был заколот "неверный" коллега по работе. На контрабанду крабов существует четкий тариф, продолжает он.
2 000 долларов идет российским пограничным войскам, если вдруг появляется один из их кораблей. Как капитан он получает в Японии на руки шесть процентов от выручки. Это в самую путину 15 000 долларов в месяц (его официальная зарплата - 600 долларов). Матрос получает половину. Дома свою долю получает налоговая полиция, чтобы не поднимала шума. Львиная доля денег попадает, однако, в руки собственников рыболовецких судов, которые сами не совсем знакомы с капитаном, но которые ведут свой бизнес, находясь на берегу. "Острова - это единственная такая сокровищница". Однако нашего знакомого бизнес, судя по всему, богатым не сделал. Все деньги он оставляет в японских пивнушках, в игровых притонах и борделях, говорят его друзья. Может это морская удаль, которую демонстрирует, видимо больной алкоголизмом капитан? Вряд ли, поскольку его информация полностью совпадает с тем, что говорят другие моряки.
К тому же на Кунашире, действительно, есть люди, которые сколотили состояние. В просторном, обставленном в духе новых русских доме один молодой контрабандист прямодушно рассказывает о своей "профессии". Будучи спортивным ныряльщиком он занялся ловлей морских ежей, внутренности которых считаются в Японии деликатесом. За 40 минут на глубине от 12 до 20 метров он собирает до 200 килограмм этой колючей морской живности. Она продается на Хоккайдо по 1 000 йен за килограмм (13 франков). Из этой суммы ныряльщики получают 30 процентов. Хороший ныряльщик зарабатывает таким образом 50 000 долларов в год. Головокружительная сумма для страны, где даже у министра зарплата не превышает нескольких сотен долларов в месяц.
Отрицательной стороной работы в ледяной воде являются хронические простуды и риск несчастного случая во время погружения. К тому же спортивное блондинистое творение мучается угрызениями совести: ему неудобно, что он ворует. Впрочем, бояться, что его задержат, ему не приходится. Для того, чтобы пройти через "забор", он платит "две штуки", имеется в виду 2 000 долларов в качестве взятки, за которые его судно может пройти беспрепятственно через пограничный кордон. А на бросающееся благосостояние контрабандиста, в доме которого есть дорогая японская стереоаппаратура и самая современная компьютерная техника, милиция закрывает глаза.
Прирученные органы контроля
Компетентные органы Южно-Курильска не оспаривают, что браконьерство и контрабанда приняли из ряда вон выходящие масштабы. То, что они не справляются со своими задачами, оправдывают недостатком средств. В морской инспекции работают 14 инспекторов. При этом ни у одного из них нет своего патрульного катера, и потому инспекторы в своей работе зависят от помощи пограничников. В аналогичном положении находится также рыбнадзор, компетенции которого распространяются на внутренние воды и прибрежную зону. Его руководитель Сергей Гарошанкин тоже жалуется на трудности, связанные с привлечением нарушителей закона к юридической ответственности. Их вину чаще всего не удается доказать. В прошлом году был вынесен всего один единственный судебный приговор.
Главная причина растущей преступности кроется в коррумпированности чиновников, в этом, однако, ни у кого нет сомнений. Государство пыталось исправить положение тем, что распределило полномочия по борьбе с контрабандой между несколькими органами, которые часто конкурируют друг с другом. Наряду с пограничными войсками, морской инспекцией и рыбнадзором такую же задачу выполняет ФСБ. Однако увеличение контролирующих инстанций ничего не меняет в том, что государство остается бессильным. Выросло лишь количество тех, кто берет взятки от контрабандистов.
Так что нелегальный бизнес на морепродуктах может процветать еще долго - во вред природе по причине варварского уничтожения животных ресурсов вокруг Курил и в ущерб государственной казне. Какие суммы контрабандисты проносят мимо налоговых органов, известно, разумеется, лишь приблизительно. По данным Александра Силкина из московского Института рыбного хозяйства легальный улов в курильском регионе в 2000 году имел, приблизительно, рыночную стоимость в размере 87 миллионов долларов США. Нелегальный доход может быть во много раз больше. По оценке экспертов, ежегодно вылавливается и отправляется в Японию 2 000 тонн одних лишь морских ежей. Это в восемь раз больше, чем определено государственной квотой, разрешавшей отлов 240 тонн.
Такие данные базируются на японской статистике о импорте. Контрабандный товар всплывает, как правило, именно в Японии.. Еще более кричащим является расхождение в цифрах, касающихся лова камчастских крабов, мясо которых особенно ценится среди гурманов. По сообщениям японской прессы, в первом квартале этого года в порты Хоккайдо было доставлено 4 000 тонн этих ракообразных, тогда как по российским статистическим данным, было вывезено только 76 тонн. На этом разбое наживается слишком много людей, чтобы ждать каких-то быстрых изменений в ситуации. Бароны-контрабандисты, экипажи рыболовецких судов, российская бюрократия и, не в последнюю очередь, японские торговцы, а также потребители, которые покупают морепродукты по демпинговым ценам.
