Джон Ньюхаус - старший научный сотрудник Центра оборонной информации
4 ноября 2001 года. Террористическая угроза, проявившаяся со всей очевидностью 11 сентября, видоизменяет глобальные структуры безопасности. Уже сегодня она принуждает Вашингтон и другие столицы крупных держав к исторической перестройке той системы безопасности, на которую Соединенные Штаты и их европейские союзники полагались на протяжении полувека. И значительная часть усилий, которые толкают Запад к перестройке структуры безопасности, исходит от невероятного источника: России - а точнее от ее президента Владимира Путина.
Широкая цель г-на Путина - направляя свою больную, поглощенную собственными проблемами страну в главное европейское русло, привязать ее к Соединенным Штатам - вот уже в течение некоторого времени набирает сторонников. Еще до событий 11 сентября он стал более терпимо относиться к самым главным приоритетам президента США Джорджа Буша-младшего (George W. Bush): противоракетной обороне (ПРО), изменению Договора об ограничении систем противоракетной обороны (Договор по ПРО), и дальнейшему расширению Организации Североатлантического договора (НАТО), этого западного альянса, созданного в интересах взаимной безопасности. После нападений российский тон стал еще более уступчивым, причем настолько, что вызвал в западных столицах озабоченность тем, что г-н Путин, как казалось, намного опередил свой аппарат национальной безопасности и свою политическую базу. Можно ожидать, что, когда он позднее в этом месяце встретится с г-ном Бушем-младшим в Вашингтоне и в местечке Крофорд, штат Техас (ранчо г-на Буша-младшего - прим. пер.), два лидера начнут процесс, направленный на то, чтобы перевести свои страны в более переменчивую стратегическую среду. И данный шаг, вполне возможно, потеснит на окраину НАТО, которая играет стержневую роль в отношениях Америки с Европой в области безопасности.
Задолго до 11 сентября НАТО была объектом некоторых жестких вопросов. Оправдывается ли ее дальнейшее существование какой-то целью? Есть ли в ней место для России и если да, то насколько центральную роль та сможет играть? Кое кто из западных лидеров начиная с английского премьер-министра Тони Блэра (Tony Blair) в той или иной степени пришел к выводу, что стратегические интересы Запада и России совпали, и что коллективные структуры безопасности без участия России больше не имеют смысла. Но, если кто и тасовал карты после 11 сентября, то это был г-н Путин. Он первым позвонил г-ну Бушу-младшему по телефону после нападений. Он согласился не выдвигать возражений против использования баз в Узбекистане и в других республиках Средней Азии для ударов по движению "Талибан". Он посетил с визитом канцлера Германии Герхарда Шредера (Gerhard Schroeder) и ошеломил бундестаг (нижняя палата немецкого парламента - прим. пер.) насыщенной цитатами из Гете (Goethe) и Шиллера (Schiller) речью на отличном немецком языке, которая рисовала Россию как глубоко приверженную европейским ценностям.
Третьего октября в Брюсселе г-н Путин имел длительную беседу с глазу на глаз с генеральным секретарем НАТО лордом Джорджем Робертсоном, с которым ему нравится обсуждать вопросы безопасности. Вскоре после этого мне показали официальный отчет об их беседе. Беседа указывала на решимость г-на Путина привязать Россию к Западу и свидетельствовала о силе его ненависти к талибам и радикальным исламистам. В ходе встречи г-н Путин указал на распространение оружия массового поражения как на главную угрозу всему миру. Он сказал, что ему известно о заговоре с целью убийства президента Пакистана генерала Первеза Мушаррафа (Pervez Musharraf). Если такое случится, задал он вопрос, кто будет контролировать ядерное оружие Пакистана? И сам себе ответил в безоговорочной, пусть даже и оригинальной форме: Усама бен Ладен (Osama bin Laden), сказал он, назвав лидера террористов "министром обороны". Что касается движения "Талибан", сказал он, было бы большой ошибкой уничтожить его руководителей, но оставить это движение у власти. "Талибан" - это Афганистан, объявил он и предложил провести конференцию всех антиталибских сил в Афганистане.
Но главной темой встречи были связи России с НАТО. Ни один из участников этой беседы не видел причин, почему бы России не стать членом НАТО. Отметив, что г-н Робертсон был первым, кто признал, что Россия не представляет для альянса угрозы, г-н Путин сказал, что его страну следует считать одним из основных союзников НАТО. Однако, сказал он, с Россией надобно консультироваться по представляющим взаимный интерес проблемам безопасности, иначе она окажется изолированной на периферии безопасности, что не отвечало бы ничьим интересам. Он не просил принять Россию в члены альянса, но очень желал для нее центральной политической роли в делах НАТО.
Г-н Путин объявил, что Россия не станет стоять в очереди на вступление в НАТО, как те страны, от вступления которых в эту организацию ничего не зависит. Г-н Робертсон ответил, что он это понимает, но он не видит причин, почему бы Москве не подать заявку с просьбой о приеме (в НАТО). Обеим сторонам, сказал он, нужно прекратить танец с саблями вокруг членства России в НАТО. Г-н Путин вновь заявил, что не желает становиться в общую очередь, но сказал, что хочет всесторонних, зрелых отношений с НАТО. Он поинтересовался, не смог бы г-н Робертсон совместно с российскими экспертами проработать этот вопрос.
Российский президент пытался подчеркнуть ту возможность, которую он предлагает Западу, заявив г-ну Робертсону, что, по его прогнозам, он останется президентом самое большее четыре года. Все его ценности, подчеркнул он, являются западными. Но он предупредил, что его преемники могут иметь иные взгляды на европейскую безопасность - тем самым подчеркнув расширяющуюся пропасть между ним и другими ключевыми игроками в Москве.
Г-н Робертсон заметил, что обе стороны могли бы сфокусироваться на новых конкретных областях сотрудничества - терроризме, поисково-спасательных операциях в воздухе и на море, Косово и Боснии. Он также предложил провести под эгидой НАТО и России конференцию по теме совместного военного ответа на терроризм, и эта идея г-ну Путину понравилась. Беседа завершилась тем, что г-н Путин, быть может, желая раскрыть свои подспудные намерения, попросил г-на Робертсона передать привет г-ну Бушу-младшему, имя которого в беседе не упоминалось.
Мы, очевидно, услышим громкое эхо этой беседы в Техасе. Там г-н Путин, вполне возможно, вновь спокойно согласится на расширение НАТО. До 11 сентября он высказывал сожаление по поводу такого развития событий, особенно в связи с перспективой принятия в НАТО прибалтийских государств, поскольку он и его советники видели в этом попытку НАТО вклиниться в пространство, где россияне привыкли оказывать доминирующее влияние, если не осуществлять полный контроль. Однако эта забота становится менее насущной в момент, когда он пытается получить для России серьезную роль в пересмотренной системе безопасности Запада и самостоятельно попасть в Европу.
Более того, этот обрюзгший альянс, работающий на принципе консенсуса, вскоре перестанет быть в центре политической активности. Все больше и больше этот центр смещается туда, где его хотят видеть ключевые игроки, в первую очередь США и Россия. Сегодняшние угрозы безопасности не являются военными угрозами, и НАТО не имеет возможностей для того, чтобы оказать существенную помощь в борьбе против терроризма и распространения оружия массового поражения. Контртерроризм, например, в значительно большей степени является функцией разведки и полиции, нежели военных, и поэтому Вашингтон во все меньшей мере станет полагаться на НАТО во всех вопросах, кроме решения миротворческих задач. Сама Организация Североатлантического договора вполне может оказаться поглощенной решением внутренних конфликтов между своими членами.
Хотя отговорить г-на Путина от его смелых шагов по сближению с Западом невозможно, ему придется показать своим критикам дома определенные позитивные для России результаты своей политики. Интеграция России в мировую экономическую систему является, надо полагать, его первоочередной целью. Но для достижения этой цели России необходимо вступить в ВТО, хотя многие занимающие высокое положение россияне считают ВТО заговором многонациональных компаний с целью эксплуатации национальных богатств России. Г-н Путин хочет также и, возможно, нуждается в торговом соглашении с Европейским союзом (ЕС). Члены ЕС с пониманием относятся к этому желанию, однако едва ли будут готовы пойти ему навстречу, если только г-ну Путину не удастся добиться членства в ВТО. Им нужно убедиться, что Россия стала серьезным игроком и полностью способна выполнять принятые на себя обязательства.
Встреча с г-ном Бушем-младшим, возможно, привяжет Россию к Западу политически и, не исключено, также экономически. Может быть, г-н Путин ожидает, что Вашингтон поможет России вступить в ВТО, обратившись к правительствам стран ЕС с просьбой совместно добиваться облегчения условий для членства России в этой организации.
Вполне вероятно, что г-н Путин не станет возражать - по меньшей мере, категорично - против плана г-на Буша-младшего по строительству национальной системы противоракетной обороны (НПРО) для Америки, если будет убежден, что этот проект в конечном итоге сам по себе отпадет. Согласие на отказ от Договора по ПРО - в отличие от внесения в него изменений - было бы очень болезненным для г-на Путина. Хотя этот договор касается контроля над вооружениями, в Москве он рассматривается также как соглашение между великими державами, и как таковому ему придается большая значимость. Если бы он и г-н Буш-младший сумели заключить новое, поддающееся проверке соглашение о глубоких сокращениях стратегических наступательных вооружений, то Москва отнеслась бы к нему весьма хорошо. Перспективы заключения такого соглашения хорошие, хотя сегодня, пожалуй, не совсем ясно, как сделать его обязательным для выполнения, и поэтому невозможно переоценить ту важность, которую российская сторона придает облечению этого соглашения в форму официального договора.
Скорлупу яйца невозможно заполнить за одну ночь. Ухаживания г-на Путина за крупными западными столицами следует сопроводить внутренними реформами, включая демократические. И ему придется обеспечить выполнение российских обязательств, особенно в том, что касается содействия прекращению распространения действительно опасных вооружений и полномасштабного участия во взаимосвязанных с этим программах по обузданию организованной преступности, в борьбе с контрабандой наркотиков, отмыванием денег и пр. Кроме того, в большинстве западных столиц, включая и Лондон, имеются высокопоставленные чиновники, противящиеся серьезным переменам, которые они считают выгодными России и ослабляющими НАТО. Франция, к примеру, может испытывать двойственные чувства к НАТО, но будет рассматривать возросшее участие в делах этого альянса России как ускоренное смещение политического "центра тяжести" в восточном направлении, как перемещение, которое происходит с момента объединения Германии.
Перемены, тем не менее, происходят, о чем недвусмысленно заявил государственный секретарь США Колин Пауэлл (Colin Powell) в Шанхае в прошлом месяце, когда он осмелился произнести свое изречение "Не только сама 'холодная война', но и период после 'холодной войны ' позади".
