Из района Дир, что на пакистано-афганской границе. Малик Зарин Хан(Malik Zarin Khan) ждет что американцы обеспечат его средствами для ведения войны против талибов. Но его настойчивые запросы остаются без ответа.
Малик Зарин Хан скрежещет зубами от гнева. Он - второе я американцев, только в чалме. Если так будет продолжаться, он вернется в свое орлиное гнездо на границе. От Пешавара, который кипит, как расплавленный металл, далеко до Севера страны. Четыре часа качки по равнинам, пастбищам и зеленым горам, по так называемым "племенным" районам Хардаса, Мардан и Малаканд. Четыре часа узкой извилистой дороги, иногда покрытой гудроном, разбитой, с большими провалами. Вдруг появляется похотливый буйвол или упряжка мулов. Или пронесется безумный грузовик, пилотируемый со дна кабины шофером, обкурившимся гашиша. В Пакистане на дорогах погибают тысячи людей в год. Но дорожное движение в настоящий момент меньше всего беспокоит командира Зарина.
Представьте себе гиганта, одетого в шарвар-ками, местный вид одежды. Плечи борца, мохнатые руки, не руки, а лапищи, тяжелые золотые часы на запястье и короткая прямая черная борода, посеребренная сединой. Мрачный, строгий, нелюдимый взгляд глаз, обведенных карандашом, как и полагается настоящему племенному вождю-пуштуну. Но осторожно! На отрогах Гиндукуша, горы "убийцы индусов", было бы ошибкой принять элемент туземной эстетики за знак изнеженности. Малик Зарин Хан - не неженка. По словам некоторых, он - настоящий корсар. "Он наложил свою руку на весь траффик контрабанды, который проходит через его владения".
Бесполезно задавать вопросы. Для малика, как и для его предков, для всех этих командиров и маленьких царьков, которые правят пуштунскими племенами и кланами на Северо -Западной приграничной провинции, никогда не существовала демаркационная линия, проведенная в XIX веке британцами, чтобы отделить свои индийские владения от афганского врага. Здесь граница невидима, нематериальна, глупо говорить о ней. Она разделяет племена, но не может нарушить тесной родовой связи между кланами, семьями, братствами по интересам. Как было испокон веков, команданте Зарин Хан и его люди ходят на ту сторону горы и обратно, в свое удовольствие. Карты делают вид, что здесь район Дир, а там, по другую сторону горы - афганская провинция Кунар. Но, знающие люди говорят, что эта страна называется шинвари.
Как знать? Если бы малик не поссорился на смерть со своим двоюродным братом Саларзаи (Salarzai), из Азадабада, может быть лицо этой войны было бы иным? Сгласились бы американцы со страстными просьбами Зарин Хана: "Помогите нам открыть второй фронт, здесь, в этом районе. Чтобы ускорить поражение талибов". Увы, его не слышат! Страна шинвари не относится к разряду стратегически приоритетных. Уже семь лет прошло, как Саларзаи примкнул к талибам. Семь лет как он командует небольшим отрядом из 60 шинвари, в войне против своих же сородичей. Несчастное племя, которое насчитывает всего около сотни душ - "треть в Пакистане и две трети в Афганистане", - уточняет наш "султан" - но которое разделено, то есть ослаблено. Как и многие другие племена пуштунов┘
Не всегда было так. Между 1994 и 1996 годами, когда талибы без зазрения совести, но действенно, заявляли о желании успокоить, замирить страну, раздираемую гражданской войной, Зарин Хан, его брат и все их племя было готово согласиться с талибами. Дела пошли хуже, когда талибы взяли Кабул, пять с лишним лет назад. Когда малик вспоминает об этом, он приходит в бешенство: "Они нас оскорбили, они не оказали нам должного уважения, они хотели забрать наше оружие". Плохое начало для страны пуштунов. Однако талибы преуспели в "четырнадцати районах провинции Кунар из восемадцати". Зарин Хан и пять его сыновей во главе двух тысяч боевиков сражается в районе Зар Баравула и Асмара за своих шестерых дочерей и четырех верных жен, дожидающихся его дома, в Пакистане.
Асмар. "Здесь я дал первый бой Шуравис (русским), которые оккупировали мою страну", - вспоминает малик. "Я был среди первых командиров-пуштунов, кто напал на них. Я захватил много оружия, автоматов Калашникова, минометов, зениток и даже ракет класса земля-земля 107. Здешние люди никогда не видели столько оружия!". Князь шинвари стал моджахедом. Ни его подвиги, ни его имя не вошли в историю. Но в тот период он приобрел много полезных связей. Редко кто из командиров пуштунов причисляет себя к союзникам антиталибского, но не пуштунсокго Северного Альянса. Зарин Хан из таких. "Я очень уважал генерала Ахмад Шах Масуда (Ahmed Chah Massoud), а Абдель Хаг (Abdel Hag) (схваченный и казненный талибами в конце октября) был моим другом", -говорит он. Зарин Хан встречался с Пир Сайедом Ахмадом Гайлани (Pir Sayyed Ahmad Gailani), важным семидесятилетним суфием, который руководит неофициальной Ассамблеей за мир и национальное единство Афганистана, будучи калифом на час. "Мы с ним. К сожалению, американцы не оценят его усилий". По правде говоря, нашего командира раздражают ошибки генерала Абдура Рахима Вардака (Abdour Rahim Wardak) в отношении Пентагона. Призванный создать в зародыше будущую национальную афганскую армию, генерал в отставке (он оставил свою карьеру в 1978 г. ради участия в сопротивлении), уж он-то должен был убедить Вашигтон в необходимости предоставить средства и тяжелое вооружение пуштунам анти-талибам, которые изнывают от нетерпения на юге Афганистана. Зарин ставит важный вопрос, который задавал еще недавно генерал Абдель Хаг: "Все мы знаем, что будущее Афганистана за правительством национального единства, большинство в котором должно принадлежать пуштунам. Позволить взять Кабул одному лишь Северному Альянсу, что, похоже, входит в планы американцев, - очень опасно. Люди Альянса говорят мне, что они не пойдут на Кабул. Так не пойдет. Нужно, чтобы пуштуны взяли Кабул. Но как мы будем сражаться без оружия, а?". Короткое молчание воцарилось в кабине вездехода, который везет нас в гнездо командира. Через час мы минуем Тимургара, ярусные поля на горе, мирных крестьян в тюрбанах и тени женщин в бурка. Через рынки и базары летят призывы к джихаду, выкрикиваемые сторонниками Суфи Мухаммада (Soufi Mohammad). Несколько дней спустя этот фанатик из племени шариа, сторонник линчевания неверных жен и отсечения рук ворам будет среди талибов. Меньше чем месяц спустя он сумеет мобилизовать более 10 тысяч добровольцев на войну с неверными американцами и их нечестивыми союзниками. Еще, по меньшей мере, три тысячи пришли из других мест. "Здесь страна суфиев", - говорит чей-то грубый голос. Люди Зарин Хана здесь не на своей территории.
Страна шинвари более приветлива. На полях пшеницы, маиса, риса, на дорогах, покрытых тенью эвкалиптов, крестьяне, собирающие урожай, укрыты цветными чадрами. В бурка - невозможно работать. Район - красивый, ухоженный. Глинобитные постройки кажутся прочнее других. Позади маленьких домов кое где видны опрятные огороды. "У этого благосостояния, скорее кажущегося, чем действительного - есть три причины", - информирует нас гид-пакистанец " Во -первых, пока все идет хорошо, этот уголок кишит туристами, в основном из Пакистана". Во -вторых, во многих семьях хотя бы один работает в одной из стран Персидского залива и присылает сюда деньги. В-третьих, не забывайте, что этот район живет контрабандой, все ею здесь занимаются┘"
Живая иллюстрация его слов - мы объезжаем долгую чреду автомашин, японских и корейских марок, видимо новых и без регистрации. Это что? - "Эти машины новые, их собрали в Дубае. Потом перегнали в Бандар Абба, в Иране. Оттуда да их повезли до Исламкилаха, на афганской границе. Потом - или в Герат, или в Кандагар. Далее они едут на пакистанскую границу в Шаман (Белуджистан), возле Джалалабада или Кунара. Потом попадают сюда, на Северо-Западную границу". Самый нелегальный способ в мире. Номера? Терпимость, которую проявляют к зонам проживания племен их "руководители". Здесь нет налогов, пошлин, таксы. Машины могут ездить без номеров при условии, что владельцы обещают не выезжать на машинах за пределы этой зоны, - но эти обещания нужны лишь для тех, кто в них верит. "Малик Зарин получает 30000 рупий - около 3000 франков чистой прибыли за переправку одной машины", - сообщил нам один надежный человек в Пешаваре. Может быть, наш командир, по примеру других "бизнесменов" провинции, уставший от ужасной войны за свои дела, хочет побыстрее спустить шкуру с талибов, чтобы восстановить свою торговлю? Смутьян. "Десять лет назад", - рассказывает 19-летний Раис Хан (Rais Khan), самый младший из сыновей командира, "мы вели бой против талибов в течение 18 дней. Мы потеряли 15 человек. Сколько потеряли они - не знаю, но мы взяли в плен 21, которых обменяли затем на пятерых наших". Армия малика, как она себя называет, существует.
Мы приближаемся к ее генеральному штабу. За поворотом холма, покрытого высокими деревьями, вот здесь. Видение в духе Киплинга. Пристроившись на склоне горы, похожий на маленькую черную бородавку на фоне зелени, - это не место жительства, это Форт Аламо. Высокая стена из темного камня, две наблюдательные вышки, извилистая горная тропка, по которой даже имея четыре ведущих колеса, трудно взобраться И вот мы в доме человека, "который хотел быть королем". На террасе, которая возвышается над всеми окрестностями кто-то посадил виноград. Полдюжины шарпаис, длинных азиатских скамей, из веревок и дерева. Возле них поставлены чайные столики. Война идет очень близко, но это место дышит спокойствием. Мухаммед Айуб (Mohammed Ayoub), младший брат командира, его правая рука, принимает нас с учтивостью, обычной в этих краях. Он кладет свой калашников на скамью, крутит свой безупречный ус, пожимает нам руки. Брифинг начинается.
"Там, на другом склоне горы, у нас есть 2 иысячи вооруженных людей. Мы можем мобилизовать в 6 раз больше, если у нас будет для них экипировка. У талибов есть по меньшей мере 6 тысяч арабов и 14 тысяч пакистанцев. Эти люди готовы к смерти, они натренированы, никто не сдастся живым. Только мы можем помочь американцам разбить их и найти Бен Ладена (Ben Laden). Вместо того, чтобы убивать афганцев своими бомбами, пусть лучше помогут нам, и мы поможем им. Чего они ждут?". Разве на той стороне Атлантики не знают, что, хотя невозможно купить афганских воинов, иногда их можно нанять на работу. Вот уже месяц как команданте Зарин надел свой прекрасный руалех - берет а-ля Масуд, который носят здесь в холодную погоду, и отправился в Рим, чтобы задать вопросы Захер Шаху (Zaher Chah). Старик давал туманные обещания, и все пока осталось на своих местах. С тех пор, одинокий в своей крепости Зарин Хан, пуштунский командир, ждет┘
