9 ноября 2001 года. Нападения 11 сентября привели к трансформации взаимоотношений Вашингтона и Москвы, исторических спарринг-партнеров на мировом ринге. Умело подавив сопротивление собственных генералов, пойдя наперекор даже своему министру обороны в момент, когда тот уговаривал Таджикистан и Узбекистан не предоставлять свою территорию вооруженным силам США, Владимир Путин широко раскрыл двери в бывшие советские среднеазиатские республики. Право пролета через воздушное пространство России для "самолетов с гуманитарной помощью и грузами", переполненных "коммандос" ("коммандо" - военнослужащий десантного разведывательно-диверсионного подразделения - прим. пер.) из отряда "Дельта"? Нет проблем. Обмен разведывательной информацией о движении "Талибан"? Пожалуйста.
Даже в первые дни правления Бориса Ельцина, когда тот проводил активную прозападную политику, это было бы немыслимо в Таджикистане, напичканном российскими войсками и столь чувствительном для Москвы. Г-н Путин в свою очередь получил две ценные уступки. Вашингтон согласился отложить испытания своей системы противоракетной обороны (ПРО), чтобы не нарушать Договор об ограничении систем противоракетной обороны (Договор по ПРО) от 1972 года., который Россия рассматривает как краеугольный камень всех соглашений о контроле над вооружениями, тогда как все советники президента США Джорджа Буша-младшего (George W. Bush) высмеивают этот договор, называя его устаревшим. Вашингтон пошел дальше. Он изменил тон своих высказываний по Чечне, впервые признав, что в рядах чеченского движения сопротивления действуют некоторые террористические элементы.
Странно, что г-н Путин не вылетел из игры на внутренней рулетке, как нередко случалось с российскими лидерами, когда те шли на уступки Западу. Согласно последнему опросу общественного мнения, ему доверяет 75% россиян, что является удивительно высоким рейтингом. А с точки зрения рядового российского пехотинца события 11 сентября были манной небесной. Наконец-то Соединенные Штаты стали осознавать, против чего он сражается в Грозном вот уже семь лет.
Разумеется, это не так. Чеченцы воюют за независимое мусульманское государство на протяжении по меньшей мере двух столетий. Но, к несчастью для любого военного операциониста, который сейчас разрабатывает наземную наступательную операцию в Афганистане для следующей весны, чеченская параллель может оказаться слишком уж точной.
Как пишут Карлотта Гэлл (Carlotta Gall) и Томас де Вааль (Thomas de Waal) в своей фактографической книге о начале бедственного для России военного вмешательства в Чечне, чеченцы были не особенно пылкими мусульманами в то время, когда в 1991 году их республика провозгласила независимость. Лидер национального движения Джохар Дудаев, говорят, призывал всех мусульман чтить коран и молиться три - нет пять - раз в день. Не было там и закона шариата.
Вторжение российских войск способствовало усилению как исламской, так и фундаменталистской составляющих чеченского движения сопротивления. Только когда сражение приняло широкий размах, чеченские боевики начали носить зеленые налобные повязки с арабскими надписями и объявили, что ведут священную войну. Точно так же, когда в 1994 году в республику впервые вошли танки, их цель была очень конкретной. Речь шла о вооруженной банде, которая захватила власть и кусает российского медведя в Грозном. Прилегающие населенные центры - Гудермес, Аргун, Урус-Мартан - изумленно наблюдали. К февралю 1995 года, когда Грозный уже лежал в руинах, вся Чечня взялась за оружие. Каждый фермер, каждый домовладелец, каждый мелкий торговец, каждый подросток был занят разборкой своего автомата АК-47 и заполнением бензином бутылок из под воды.
Сравните все это с ударами США по Афганистану. Обе войны начинались как антитеррористические операции, а затем произошла эскалация (боевых действий - прим. пер.). Россия тоже думала, что чеченцы сдадутся и разойдутся по домам, когда против них будет брошена подавляющая воздушная мощь. У чеченских боевиков имелось разношерстное вооружение: ржавые танки, зенитные пушки, несколько ракет и то, что им удалось захватить - а чаще купить - у российских солдат. Но как бойцы они могли приковывать целые роты неповоротливых россиян. Им на помощь приходили мобильность и ярость, какой не было ни у одного российского солдата. На их стороне был Аллах.
Даже в сравнении с российскими профессионалами, ветеранами войны в Афганистане, которые сражаются бок о бок с новобранцами, чеченские боевики выглядят очень уверенно. Они знают, за что сражаются. Они продолжают дело своих далеких предков. Россияне не знали и не знают до сих пор, почему они находятся там. И они инстинктивно чувствуют, что однажды оттуда уйдут.
По мере того, как увеличивалась численность повстанцев, российские военные использовали против них все более тяжелое вооружение. Они сравнивали с землей целые города. Они превращали в пустыню обширные территории. Они даже сбросили на одну стратегически важную площадь в городе Грозный топливо-воздушную авиабомбу (боеприпас объемного взрыва - прим. пер.), аналогичную ныне печально известной американской 15000-фунтовой (1 фунт = 0,453592 кг) авиабомбе, которую прозвали "косилка для ромашек". Смерть соплеменников только усиливала волю чеченцев к сопротивлению. Вполне вероятно, что нечто подобное происходит сегодня с моралью афганских талибов.
Чеченское сопротивление так никогда и не было раздавлено, хотя боевиков вытеснили в горные районы Грузии, и у них наблюдается усталость от войны. Погибали в бою отдельные чеченские полевые командиры, как и тысячи рядовых боевиков, но Шамиль Басаев и "Хаттаб", два военачальника, отряды которых в 1999 году совершили рейд в соседний Дагестан, что привело к второй чеченской войне, все еще на свободе, хотя у первого оторвана ступня. Днем Россия быть может и удерживает под своим контролем большинство перекрестков дорог на территории Чечни, но в темное время суток российские солдаты, укрывающиеся в своих землянках и окопах, становятся легкими мишенями для чеченских стрелков. За семь лет, что прошли с начала этой войны, России не удалось насадить на местах ни одного гражданского администратора, который прожил бы достаточно долго.
Г-ну Путину все это известно. Ранее не занимавшийся политикой бывший кадровый сотрудник КГБ, которого президент Ельцин назначил своим сыном и наследником, он стал видным политическим деятелем на волне общественного гнева, которым были встречены взрывы жилых домов в Москве и Волгодонске в 1999 году, за что в наши дни судят пятерых, вполне возможно, совершенно невиновных, мусульман из Карачаево-Черкессии. Когда Россия в очередной раз начала войну на Кавказе, ее охватил патриотический ажиотаж, сравнимый с тем, который сегодня распространяется в Соединенных Штатах. Только на этот раз нападению суждено было стать еще более жестоким, чем в 1994 году. Это должен был быть ответный матч России, мстящей за унижение российской армии. Он все еще не закончился.
Теперь, когда Пентагон (министерство обороны США - прим. пер.) раздумывает над сопротивлением, которое оказывают американским вооруженным силам талибские бойцы, когда американские военные задаются вопросом, достаточно ли они делают для того, чтобы завоевать "сердца, умы и души" рядовых афганцев, им неплохо бы изучить прецедент, который создал г-н Путин.
