Россия на повороте, - пишут самые известные газеты мира. Владимир Путин как никогда прочно восседает на троне Кремля, а его страна выходит на международную арену не только как ключевой союзник в войне, но и - впервые в своей пост-коммунистической истории - с безупречными экономическими цифрами. Пятипроцентный рост, ожидаемый в 2001 году, более чем убедительные признаки жизни производства, увеличение потребления, выражающееся в десятках и сотнях пунктов. Феномен встречного течения: в то время как Запад, напуганный войной, сокращает потребление, россияне наконец-то начинают наслаждаться капитализмом. По ту сторону двусмысленности статистик экономический подъем заметен на витринах и строительных площадках, в самой высокой в Европе концентрации роскошных машин, а также в толпах, наводняющих торговые центры в погоне за мобильными телефонами и плоскоэкранными телевизорами. Экстравагантные, как арабские шейхи, олигархи и вульгарные новые русские, выходцы из криминальных кругов, уступают место благосостоянию широких масс, так называемому среднему классу, по своему поведению заслужившему названия буржуазии. Которая с доверием смотрит в будущее: в 2001 году треть россиян превратились из пессимистов в оптимистов. "Бум Путина" возводит Россию на уровень, которого Восточная Европа достигла пять-семь лет назад. Рост потребления впечатляет, пока выражен в цифрах, но остается очень скромным на практике, в стране, где 40 процентов населения до сих пор имеет уровень жизни, как в странах Третьего Мира. Вплоть до того, что Андрей Илларионов, консультант президента по вопросам экономики, сомневается в реальном перевороте экономики и менталитета, еще наполовину социалистических. Не далее как вчера правительство заявило, что снижение цен на нефть может привести к значительному сокращению бюджета. Новый русский оптимизм опирается на очень хрупкую основу, для объяснения которой одних цифр недостаточно. Но "восприятие и есть действительность" - говорили с американским акцентом российские реформаторы, опрокинувшие советскую систему. Шок, который потряс, и в хорошем, и в плохом смысле, 150 миллионов жизней, уже преодолен. Сравнение хаотического настоящего с идеализированным прошлым оказалось бесполезным, и с каждым днем выучивались правила новой жизни, некоторые из которых неожиданно становились выгодными. Может быть, действительность еще не сильно изменилось, но восприятие уже иное, вплоть до того, что народ с таким сильным ощущением трагического, как русские, за десять лет устал от пессимизма.
