Тому, кто в эти дни возвращается из Северного Афганистана в Таджикистан или Узбекистан, пребывание в одном из этих среднеазиатских стран может показаться возвращением в цивилизацию. В отличие от Афганистана, в среднеазиатских деревнях в той или иной мере существует энергоснабжение, на полях убирают урожай женщины, улицы в своем большинстве находятся в сносном состоянии. Однако впечатление обманчиво. В действительности развитие в среднеазиатских государствах с момента обретения независимости от Советского Союза проходило под знаком экономического распада. За прошедшее время широкие слои населения обнищали. В Таджикистане внутренний валовой продукт на душу населения составляет по данным Международного валютного фонда, примерно, 160 долларов США. Таким образом, он относится к числу самых бедных стран мира. Стремительно набирающий силу национализм является опорой клановых экономических структур, он позволяет немногим обогащаться, лишая большинство других, появлением новых границ, лишенных всякого экономического смысла, надежд на лучшие времена.
Культ личности взамен идеологии
Развал Советского Союза был воспринят без особого энтузиазма жителями пяти среднеазиатских советских республик - Узбекистана, Таджикистана, Туркменистана, Казахстана и Киргизии, - насчитывающих в общей сложности добрых 50 миллионов человек. Все вместе они населяют огромные пустынные и горные районы, общая территория которых в 96 раз больше чем территория Швейцарии. Бывшие партийные руководители, скорее, под давлением обстоятельств были вынуждены провозгласить независимость своих республик и стать их президентами. Большинство из них сохранило свои посты до сегодняшнего дня.
Если в большинстве государств крутой поворот в жизни произошел на удивление мирно, в Таджикистане, уже спустя несколько месяцев, дело дошло до ожесточенной гражданской войны между силами, ориентированными на Россию, и исламистскими группировками. Эта война растянулась на годы. Конец ей удалось положить только в 1997 году под давлением России и уставшего от войны населения подписанием мирного соглашения, обещавшего враждующим между собой группам участие в органах власти. Первоначально разногласия в Таджикистане ни в коей мере не носили чисто религиозного характера. Они, по меньшей мере, в той же степени были отражением борьбы региональных интересов за доступ к власти и деньгам, в том числе к контролю над транзитом наркотиков из Афганистана.
Помня о повсеместно напряженной ситуации, вызванной противоречиями между просыпающимся исламизмом и региональными или специфическими этническими интересами, властители искусственно созданных национальных образований в Средней Азии думали и продолжают с опаской думать о том, как бы обезопасить и консолидировать свою власть. Выросшие в условиях плановой экономики партийного аппарата Советского Союза они, очевидно, мало что смыслят в рыночной экономике и демократических принципах. Будни в Средней Азии, в отличие от России, создают у ее гостей впечатление, что за рамками официальных программ реформирования в обществе и в экономике мало что изменилось. Была лишь заменена прежде централизованно выстроенная советская идеология взаимопонимания между народами на идеологию национализма. Так, действующий таджикский президент поощряет свой культ личности, который имеет мало что общего с демократическими традициями. Нет места, где бы не было его громадного портрета, а в новостях национальных телеканалов 90 процентов времени посвящается рассказу о его планах на текущий день. Средства массовой информации находятся под государственным контролем, а свобода выражения своего собственного мнения удерживается в узких рамках. Тот, кто хочет быть лучше информированным, смотрит российское телевидение.
Разбой на дорогах и заминированные границы
Все это не должно вводить в заблуждение относительно того, что эти новые государства, чьи интересы Швейцария представляет в институтах Бреттона-Вуда, действительно являются искусственными образованиями в широком смысле этого слова. Их границы в свое время были определены Сталиным из расчета, чтобы ни одна из республик не могла иметь настоящую региональную экономическую самостоятельность. Идентификация регионов традиционно строилась на идентификации этносов, распространение которых выходит за рамки границ страны. Так, в Таджикистане проживает большая группа узбеков, и власть под национальной личиной исполняют региональные кланы. Это понимаешь, например, если едешь по стране, и тебя через каждые несколько километров останавливают на местных милицейских и военных блок-постах. Люди на них занимаются в большей мере современным разбоем, чем поддержанием порядка. Тем самым они усложняют и делают более дорогим обмен товарами. На "штрафах" можно, например, сэкономить, если довериться таксисту, у которого есть хорошие связи с местными властями: его никто не останавливает. Однако, если он выезжает за границы своего района, на такую защиту уже можно не рассчитывать.
Постоянный страх местного национального руководства потерять власть принимает в регионе все более абсурдные формы. Так, узбекский президент пришел к мысли, которая ожесточенно оспаривается таджикской стороной, что исламистские группировки угрожают его стране с таджикской территории. В результате недавно он распорядился, заминировать границы с соседней страной. Это происходит невзирая на то, что границы во многих местах окончательно еще не определены и очень запутаны, что границы проходят по традиционным выгонам для скота. По информации агентства "Интерфакс", на минах уже погибли 32 таджика, 27 были тяжело ранены.
В районе, где границы проходят по построенным в советские времена дорогам, национальная изоляция имеет катастрофические последствия для экономики. Она делает более дорогим экспорт, замедляет, если даже вообще не ставит крест на нем, его развитие. Так, в Узбекистане больше не допускают машины с таджикскими номерами. Недавно большинство стран снова ввело визовый режим. Для пересечения границы необходима виза, стоимость которой доходит до суммы, равной пятой части обычной месячной зарплаты. Хотя страны теоретически договорились о введении правил свободной торговли, они остаются существовать только на бумаге. Но инфраструктуре энерго- и водоснабжения, созданной в советские времена, мало дела до новых границ. В результате в последнее время заметно выросло количество конфликтов соответствующего характера. Так, недавно Узбекистан и Киргизстан приняли взаимные меры с целью блокировать подачу электроэнергии и воды, а Таджикистан остался без узбекского газа. Неизбежным результатом являются обнищание и развал хозяйства.
В гарантиях инвестициям нет смысла
К абсурдной с экономической точки зрения дезинтеграции примешивается недостаток понимания необходимости проведения экономической политики, ориентированной на создание рынка и привлекательной для инвесторов. В советские времена среднеазиатские государства были частью планово-экономической системы. Наряду с добычей нефти и газа в Туркменистане и Узбекистане и производству некоторых металлов поощрялось возделывание хлопчатника и производство сельскохозяйственной продукции в колхозах для снабжения центральных районов России. В частности, за прошедшее время часть предприятий была приватизирована (чаще всего их бывшими руководителями), однако монополизированные структуры снабжения и сбыта делают все, чтобы в сложившемся положении зависимости ничего не менялось и ничто не уходило из-под контроля центральных властей. Отдельные зарубежные инвесторы, появляющиеся здесь, вынуждены помнить о ненадежности политической протекций, которая необходима в этом регионе. В Ташкенте сейчас говорят о производителе Кока-Колы, который обеспечил себе политическую протекцию через мужа одной из дочерей узбекского президента. Но после того, как дочь развелась, бизнес производителя напитков больше не пошел и ему грозит опасность потерять все свои капиталовложения. Комментируя негативные стороны ситуации, один иностранный дипломат в бессилии говорил, что господствующая в стране элита в подобных ситуациях просто не думает. В Ферганской долине одна из исламистских группировок, работающих в подполье, пропагандирует идею создания Исламского государства, не связанного границами. Судя по всему, эта идея пока не вызывает особой симпатии среди населения. Жители долины, в большинстве своем мусульмане, проявляют в разговорах сдержанность, а по отношению к Западу ведут себя скрытно. Межу тем, обнищание и экономическая бесперспективность могут быть идеальной питательной почвой для исламского радикализма и агитации.
