В наше время, когда на больших выставках в Лондоне и Париже чествуют сюрреализм, хочется задержаться на любопытном атласе мира, который в 1929 году опубликовали ученики Бретона (Breton) в журнале "Варьете". Способ проекции не отвечал географическим показателям: каждая страна была представлена по значимости в развитии и порождении идей, которые приписывал ей сюрреализм. Поражают два "исправления", вынесенные на карте: Соединенные Штаты исчезли, проглоченные Мексикой и Канадой. И одна маленькая страна заняла безмерное пространство: Афганистан┘
Совпадение? Нет. Идеология сюрреализма не переставала желать смерти Америке, материалистической и стерильной, по мнению сюрреалистов, и воспевала Восток, хранителя духовных ценностей. Ясность мысли, которую французская интеллигенция с удовольствием находила в себе, очень рано и очень далеко завела ее в предвидении того, что произошло 11 сентября. Можно вспомнить и другие тексты, написанные между 1924 и 1930, в которых подчеркнуто это деструктивное воображение. Арагон (Aragon) (1925): "Мы разрушим цивилизацию, которая столь дорога вам┘ Запад - ты приговорен к смерти. Мы - пораженцы Европы┘ Смотрите как эта земля суха, как легко она загорится".
Не хватает еще заключения в духе оракула, а еще лучше - пифии, как говаривал Бретон, страстный оккультист: "Пусть торговцы наркотиками бросятся на нашу землю и заставят ее в ужасе отшатнуться. Пусть содрогнуться и рухнут белые американские здания┘" (Сюрреалистическая революция, # 4, 1925).
Мечта Арагона сбылась. Мы пришли к ее исполнению. Преувеличение было не только на словах. Как известно, простейший сюрреалистический акт - выйти на улицу и выстрелить в первого встречного; это безумие убийства не побрезговало, будь у него на то политические средства, обречь Запад мерзости запустения. Умница Роберт Деснос (Лотреамон) (Robert Desnos), даже он видел в Азии "цитадель всех надежд", именуя Варваров единственными, кто способен идти путями "архангелов Аттилы".
Рука об руку с коммунистами, чьи лозунги они копировали, сюрреалисты разоблачали "империалистическую и военную буржуазию Запада", "удушливую догму о государстве Отцов". Борьба должна была закончиться победой Востока, в котором сюрреалисты видели " огромный резервуар диких сил", вечное отечество великих разрушителей, вечных врагов искусства, культуры, "этих ничтожных и смешных демонстраций Запада". В Письме к буддийским школам снова звучит неистовый призыв к "новому мистицизму", который мог бы спасти Запад от материализма: "Логичная Европа бесконечно подавляет дух [..] Как и вы, мы отвергаем прогресс: придите и разрушайте наши дома". И снова: "мы отвергаем любой закон сознания, наша надежда - новые, подземные силы, способные пошатнуть Историю, которую мы заставим посмотреть в глаза Азии. Настала очередь Монголов разбить лагерь на нашей земле". И т.д.
Во имя "мистицизма", смешанного с "яростью" без тормозов - воспользуемся словами их сочинений, - во имя этого бросились в атаку против логики, разума, против Света, молодые сюрреалисты, последние наследники "черного" романтизма в середине 1920-х годов. Они желали радикального разрушения всего того, что придает Западу могущество.
Конечно, подобные призывы к убийству составляют общее место любого авангарда. Маринетти (Marinetti) предоставил модель риторики для Муссолини (Moussolini), и футуризм, манипулируя живописью, инструментами массовой пропаганды, кино, театром, декорациями, уличными манифестациями, дал ключ к эстетизации политики, с помощью чего толпа приводилась в возбуждение, - нацизм использовал это. Троцкий (Trotski), тонкий знаток Литературы и Революции, первый заметил, еще в 1924 году, что использовав свою популярность в итальянских массах, футуризм открыл дорогу фашизму. С другой стороны, мы начали понимать, что, к сожалению, ученики Маринетти, представители советского авангарда, такие как Осип Брик, "Ком -Фут" (футуристы-коммунисты), в своем призыве уничтожать буржуа, стариков "черепа которых пойдут на пепельницы", слабых, или даже, как Маяковский в своей поэме "150 000 000", восхваляя "штык, маузер и бомбу", - были теми, кто подготовил умы принять массовые убийства, совершенные Чека и ГПУ. Слова - несут ответственность, на них отвечают. Речь ненависти авангарда подготовила смерть людей. Перелистаем сочинения сюрреалистов: непристойный тон, оскорбления - "хам", "болван", "каналья", "старая плесень", "фекалии интеллекта", "гнилая свинина", - адресованные врагам, буржуазным писателям, предателям, ренегатам, которые мы находим в Трактате о стиле и в открытых письмах, - эти оскорбления не отличаются от тех, которые использовали поджигатели, члены фашистских лиг; от проклятий, посылаемых в адрес "бешеных собак" на московских процессах. Эти слова - знак эпохи.
Нечаянно обнаруживается и замалчиваемый, скромный антисемитизм. В своей войне против культуры Арагон резко критикует тех, кого подозревает в подлости: "Евреи, выходите из гетто", а в Манифесте # 3 сваливает в помойную яму, где уже сидят "писаки, журналисты и критики", "наших Евреев (повинных в том) что они крадутся по ночам на ворованных мулах, наших политиков-болтунов, и наших судей-убийц, которые их покрывают". Леон Доде (Leon Daudet) и Селин (Celine) говорят то же самое.
Призыв к убийству, к разрушению, возвеличивание безрассудства и черного романтизма, восхищение примитивными инстинктами восточных народов, антисемитизм: сюрреалистические манифесты, если трезво взглянуть на них, не отличаются от экстремистских призывов к преступлению, со стороны крайне правых или крайне левых. Пустые слова, скажут мне, обычная дадаистская провокация. Не думаю. Не надо забывать, что компромисс сюрреалистов и коммунистов продержался дольше, чем сближение правых интеллектуалов с фашизмом. В 1933 году Стефан Георге (Stephan George) отвернулся от национал-социализма, Юнгер (Unger) и Готфрид Бенн (Gotfried Benn) стали внутренними эмигрантами. Только в конце 1935 года Бретон порвал со сталинизмом. А что говорить об Арагоне и Элюаре (Eluard)?
Нельзя заставить себя не думать о том, что в отличие от других авангардных течений, сюрреалисты склонны давать себе одно странное послабление. И сегодня еще они берут за образец некий анархистский идеал, который, кое-как привел молодежь к сексуальному освобождению, к чудесному созданию автоматического и спонтанного искусства для всех - к примирению мечты и действия, и другим попевкам единомыслия.
Есть еще одна причина этой безнаказанности. Сюрреализм радикально отличается от других авангардных течений тем, что сняв парадигму прогресса, он сделался чрезвычайно тенденциозен. Современный мир его не интересует. Машина, скорость, энергия, - все что восхищало футуристов, конструктивистов, пуристов и прочих "-истов", - совершенно не занимает сюрреалистов. В круг их интересов входят: природа, безумие, ночь, бессознательное, примитив, первородство. Это завитки стиля модерн, а не ортогональность Мондриана (Mondrian) или Родченко. Сюрреализм - движение упадка, оно - архаично. Город, да, но при условии, если он "одичает", новое, да, но если его искать внутри себя, а не во внешнем мире. И т.д.
С этой точки зрения, два мотива неотступно преследовали воображение футуристов. Во-первых, небоскреб. Во-вторых - самолет. Они есть у Филлиа (Fillia)и Прамполини (Prampolini), у Лисицкого и Малевича, всегда рядом, одновременно знак славы и мира техники. Сюрреалисты впервые стали воображать самолеты, врезающиеся в небоскребы, предвосхитив то, что осуществили террористы.
На деле, будь сюрреалисты более просвещенными, они бы подняли в качестве знамени не Фрейда (Freud), который, кстати, презирал их, а Хайдеггера (Heidegger), критика техники и специалиста по "возврату в леса". С этой точки зрения, корни сюрреализма также уходят в романтизм, с его восхищением Востоком, тысяча и одной ночью.
В результате, можно сказать, что восхищение сюрреалистов простиралось не дальше парижской интеллигенции в мае 1968 и маоизма семидесятых годов. От любви Фуко (Foucault) к "отшельнику из замка Нофль" и к иранской революции до Жана Бодрийяра (Jean Baudrillard), на свою беду увлекшегося талибами, три поколения интеллектуалов были вскормлены молоком сюрреализма┘ Мы молчали в замешательстве.
Мы все учились читать по Элюару и по Арагону. Как убивать наших отцов? Наследники сюрреализма, как мы можем осуждать его? Мы остаемся безгласными, когда видим, как обретают плоть,- каким ужасным образом! - тексты, которые мы боготворили в юности.
Сюрреализм и деморализация Запада.
