Потепление в отношениях между Ираном и Соединенными Штатами происходит из-за талибов. Начиная с 11 сентября, целая серия деклараций и обоюдных жестов доброй воли делает наброски к непростым попыткам сближения, которое столь возмущает как ультраправых в Вашингтоне, так и ортодоксов хомейнизма в Тегеране. Иран создает препятствия военной кампании американцев в Афганистане и поддерживает переговоры по формированию коалиционного правительства, которое окажется способным занять нишу, освободившуюся после беспорядочного бегства талибов. США начинают понимать, что они не смогут обойтись без Ирана при урегулировании стабильного положения в Центральной Азии и Персидском заливе.
Тегеран не пролил ни единой слезы из-за потери талибами Кабула и последовавшими за этим их поражениями. Талибы - это мусульмане-сунны из народности пуштунов и они делали невыносимой жизнь шиитского меньшинства афганцев, придерживавшихся той же религии, что и иранцы. Еще до 11 сентября, тот тип интегризма, что практиковался талибами, в частности их запреты на то, чтобы женщины обучались и работали, уже был объявлен наследниками Хомейни (Jomeini), ортодоксами и реформаторами, "отклонением от пути истинного Ислама". Две недели назад Мохамед Хатами (Mohamed Jatami), лидер реформаторов, сделал шаг еще дальше, когда на одной из конференций религиозных руководителей, собравшихся в Нью-Йорке, заклеймил "нигилистический терроризм" как "опасность, покушающуюся на основы существования человечества" и отверг возможность оправдания таких действий "религиозными" причинами.
Головокружительные перемены. Колин Пауэлл (Colin Powell) и его иранский коллега Камаль Харрази (Kamal Jarrazi) протянули друг другу руки на заседании совета ООН - что было самым широким жестом примирения с момента триумфа исламской революции аятоллы Хомейни в 1979 году. Харрази только что высказал ему соболезнования иранцев близким жертв нападений в Нью-Йорке и Вашингтоне. Джек Стро (Jack Straw), министр иностранных дел Великобритании, одного из ближайших союзников США, уже дважды после 11 сентября посетил Тегеран. На этой неделе его так же посетил и Хосе Пике (Josep Pique), ответственный за испанскую дипломатию.
Бейрутская газета L'Orient-Le Jour в прошедшем месяце проинформировала, что Иран отозвал большую часть своих пашдаранов или Революционной Гвардии, которых он держал в Ливии для поддержки организации Хесбола. Превентивная мера, продиктованная возможностью нападения США на Партию Господа ливанских шиитов, которая стояла за самыми кровавыми террористическими актами восьмидесятых годов, направленными против американцев, и к которой принадлежит Имад Мугни (Imad Mugnieh), один из самых разыскиваемых ФБР террористов? Еще один примирительный жест в сторону Вашингтона? В любом случае, Иран продолжает отрицать, что Хесбола - это террористическая организация а, как и другие мусульманские страны, считает его освободительным движением, направленным против Израиля.
Также ходили слухи, подтверждающие, что Иран позволяет американским самолетам летать над своей территорией в направлении Афганистана, но лишь когда они выполняют гуманитарную миссию. Но как Вашингтон, так и Тегеран отказались подтвердить этот чрезвычайный факт. В действительности же в Вашингтоне начинает прокладывать себе путь новое стратегическое видение, отводящее Ирану, нации с тысячелетней историей и крепким государством, решающую роль в установлении стабильности в Центральной Азии и в Персидском заливе. В противовес непостоянству Саудовской Аравии: стране Бен Ладена (Bin Laden), большинства камикадзе 11 сентября и основному поставщику вахабитского интегризма, Иран представляется возможным собеседником.
После двух десятилетий сатанизации Ирана, американская пресса начинает публиковать информационные и аналитические статьи, показывающие, что эта страна, даже при правящем режиме хомейнистов, наслаждается большим, нежели чем Саудовская Аравия, политическим плюрализмом, а женщина - вице-президент, женщины-депутаты и многочисленные студентки университетов - являются доказательством отношения к женщинам в государстве. В среде иранского клира, а это приблизительно 180 тысяч мулл, раздаются первые голоса в защиту реформы ислама, которая сделает его совместимым с политической демократией и равноправием женщин, а население имеет определенный доступ к свободной информации и высказыванию мнений через Интернет, спутниковое телевидение и собственную рукописную прессу. Что касается остального, то Иран, насчитывающий 67 миллионов жителей, продолжает оставаться вторым основным нефтепроизводителем в мире, при наличии на его территории 9% мировых запасов нефти-сырца и 15% натурального газа.
Тем не менее, реформисты еще очень далеки от победы в Тегеране. В эти дни происходит жестокая конкурентная борьба между Советом гвардейцев, организации, отвечающей за поддержку основ режима и подчиняющейся духовному наследнику Хомейни - аятолле Али Хамени (Ali Jamenei), и Махлисом или парламентом, большинство которого составляют реформаторы. После того как весьма консервативно настроенный Совет Гвардейцев отклонил десятки кандидатур реформистов на парциальных выборах в законодательное собрание, многие из Махлиса стали требовать ограничения полномочий этой организации. Некоторые депутаты предложили даже вынести этот вопрос на референдум.
Наряду с полемикой о либерализации прессы, приватизации компаний, снижении субсидий на товары, пользующиеся повышенным спросом и открытие границ для иностранных инвестиций, эта конкурентная борьба является одним из выражений столкновения между ортодоксами хомейнизма, возглавляемыми Хамени, и реформистами Хатами. Еще большую полемику вызывает потепление в отношениях с США. Доминантой на последней пятничной молитве в Университете Тегерана была строка из Хомейни, утверждающая, что: "Америка - это символ международной диктатуры и глобального высокомерия". А Хамени предупреждает, что "любые переговоры с правительством США противоречат интересам страны и Ислама". Хатами, по словам Хамени, имеет авторизацию лишь для проверки почвы для "диалога между двумя народами", иранским и американским, и "двумя цивилизациями" - исламской и западной.
Но совпадение интересов Тегерана и Вашингтона в афганском конфликте на лицо. Тегеран отмечает, что место, образовавшееся после падения режима талибов, должно быть занято расширенным коалиционным правительством, в состав которого должны войти их соратники из партии Хезб-э-Вахдат (Hezb-e-Wahdat) и, если в этом есть необходимость, умеренные пуштуны, хотя они и сотрудничали с приверженцами муллы Омара (Omar). Эта идея не сталкивается с интересами американцев. Так же, как и требование Тегерана к американцам и британцам, чтобы они не затягивали на долгое время свое военное присутствие в Афганистане.
Гораздо более затрудненным выглядит выполнение Вашингтоном других требований Ирана, таких как исключение этой страны из списка государств, поддерживающих террористов, окончание экономических санкций, вывод американских войск из региона Персидского залива и прекращение оказания поддержки Израилю. Несогласия между сверхдержавой и Ираном продолжают оставаться огромными, но и это 11 сентября разделил на то, что было до и после.
