9 декабря 2001 года. Все еще не ясно, как далеко российский президент Владимир Путин готов пойти в своем широко разрекламированном сближении с Западом. Его правительство тесно сотрудничало с Организацией Североатлантического договора (НАТО) в Афганистане, но ведь, как известно свержение режима "Талибан" являлось давнишней российской целью. Г-н Путин частенько говорит о своем желании, чтобы Россия установила более тесные отношения партнерства с Соединенными Штатами и их союзниками в Европе; но как во внутренней, так и во внешней политике он по-прежнему проводит курс, несовместимый с этой заявленной целью, начиная с подавления независимых средств массовой информации (СМИ) и кончая запугиванием своих соседей. На одном, по крайней мере, из важнейших театров, где американские и российские интересы различались до 11 сентября - в Ираке Саддама Хуссейна (Saddam Hussein) - Москва продолжает проводить обструкционистскую линию.
И все же шанс втянуть Россию в действительные отношения сотрудничества настолько важен, что его обязательно нужно испробовать - и поэтому администрация Буша-младшего (George W. Bush), равно как и Организация Североатлантического договора (НАТО) предпринимают решительные меры. На встрече министров иностранных дел в Брюсселе на прошлой неделе НАТО согласилась создать новый совет с Россией, который откроет для Москвы возможность участвовать в принятии альянсом решений по некоторым вопросам. Предполагается, что новый совет начнет работать не позднее, чем через 6 месяцев - перед началом запланированного на вторую половину следующего года саммита, на котором НАТО примет в свои ряды новых членов из числа государств Центральной и Восточной Европы.
Эта ускоренная инициатива имеет целью отреагировать на частые жалобы г-на Путина, что формальных путей для того чтобы Россия могла действовать как партнер Запада, не существует, а есть лишь институты "холодной войны", предназначенные для того, чтобы вытеснить Россию из западного сообщества. Но, для того чтобы предложенный совет заполнил эту брешь, ему придется примирить требование г-на Путина иметь там влияние с потребностью Запада в сохранении НАТО как эффективной оборонительной организации, которой не грозит вето извне.
Некоторые критики говорят, что НАТО следует придерживаться своей миссии обороны и перенести стратегические консультации с Россией на какой-то другой форум. Однако НАТО остается главным для Запада органом безопасности и, таким образом, единственным органом, который имеет возможность предложить России значимую консультативную роль. Более того, уже есть Совет Россия-НАТО, созданный во времена предыдущего расширения НАТО. Нынешний совет был создан Борисом Ельциным, президентом, которого многие россияне считают жертвой западного обмана; г-н Путин настаивает, что этот совет беззубый и должен быть заменен на что-то другое, что дало бы России роль в выработке, а не только в обсуждении политики НАТО.
После последней встречи Буш-Путин в прошлом месяце некоторые американские и английские официальные лица поначалу казались чуть ли не безрассудными в своей готовности ублажить г-на Путина. Они вели речь о назначении ряда важных областей политики, включая контртерроризм и нераспространение (оружия массового поражения - прим. пер.), где России был бы гарантирован равноправный с 19 членами НАТО голос как при обсуждении, так и при принятии решения. В Брюсселе на прошлой неделе официальные лица США несколько охладили эти ожидания. Теперь они говорят уже о более контролируемом процессе, в котором Североатлантический Совет (главный орган НАТО) в каждом отдельном случае будет ставить на голосование вопрос о включении России в процесс принятия решения и сохранит за собой возможность действовать самостоятельно во всех областях. Эта, более ограниченная, формула, возможно, разочарует г-на Путина. Но, несмотря на личную веру в Путина президента Буша-младшего, американская администрация и НАТО должны встроить в свои отношения с Россией определенные гарантии. Хотя г-н Путин безусловно меняет курс своей страны, еще слишком рано заявлять, что он действительно движется в том же направлении, что и демократические государства Запада.
