Волнения и демонстрации остались позади, хотя союзы жертв из членов СЕПГ выступали с протестом, а российское Министерство иностранных дел направляло жалобы. Зато громадным был интерес: когда вчера на территории мемориального памятника Заксенхаузен открывался музей "Советский специальный лагерь #7/#1", люди толпились у стен, сидели на корточках на земле, пытались получить что-нибудь с собой еще в гардеробе. Дело в том, что после десятка лет жалоб и ссор в предместье Ораниенбурга, перед воротами Берлина, предстала глава немецкой истории, которая прежде замалчивалась.
То обстоятельство, что 1945 год не смог положить конец интернированию и жалобам, что советский НКВД после того, как пленные "самого современного, полностью соответствующего времени и в любой момент готового к расширению концентрационного лагеря" (Гиммлер - Himmler) были освобождены, использовал с 1945 года по 1950 год часть территории одного из десяти немецких "специальных лагерей" по назначению, могло служить на Западе в годы "холодной войны" в качестве пропагандистского материала. А в ГДР - все это было табу. Вплоть до последних дней, когда произошли волнения, ощущались трудности в том, чтобы задокументировать в одном месте, как сказала президент Федерального конституционного суда Ютта Лимбах (Jutta Limbach), "чертово колесо сменяющих друг друга национал-социалистской и коммунистической систем" и при этом не приуменьшить масштабы зверств нацистов и не умалять сталинские преступления.
Спор о специальных лагерях возник уже с самими интернированными: содержал ли там НКВД только бывших нацистов или мучил невиновных, студентов, журналистов, критически настроенных людей? Выставка дает один из самых тяжелейших ответов: там были и те , и другие, поскольку задачей лагеря было обеспечение господства и развертывание сталинского террора.
На первых порах там действительно содержались нацисты, среди них - надзирательницы из концентрационного лагеря Равенсбрюк. Однако вскоре там появились мнимые и настоящие противники советской системы: художники, такие как пионер мультипликационного кино Ганс Фишерхезен (Hans Fischerhoesen) или Генрих Георге (Heinrich George), который умер в Заксенхаузене. Попавшие туда по доносу, 38 "гройсенских парней", которых обвинили в том, что они являются членами организации "Вервольф". Несмотря на доказательства невиновности, их так и не освободили, 20 из них погибли.
Выставка показывает страшную последовательность, как это было, например, с судьбой Макса Эмендорфа (Max Emendorf), который как коммунист был посажен в лагерь в 1936 году. Позднее он перебежал на Восточном фронте на сторону Красной Армии. Там он был арестован как шпион гестапо и направлен в специальный лагерь Заксенхаузен. При этом уже одно отсутствие приговора на основе закона было при интернировании "нарушением правовых принципов", говорит Ютта Лимбах, - нарушением, которое нельзя оправдать необходимостью после войны "работ по расчистке".
Мрачным, приземистым и почти незаметным кажется бункер нового музея в тени громадного обелиска с красными треугольниками, которые выступают над другими бараками и пустынной территорией как реликт пропагандистской героизации жертв. Приятная для глаз сдержанность и деловитость характерна и для внутреннего интерьера музея: выставка вряд ли занимает больше одного помещения. В нем - собранные в одном месте газетные заметки, рассказывающие о дискуссии о "специальном лагере", черные витрины с документами о возрастании роли НКВД, создании специального лагеря, о жизни в лагере и неоднородном сообществе заключенных: письма, дневники, удостоверения, фотографии, призывы и приказы. Вплоть до входной двери, на которой демонстрируются черно-белые диапозитивы с Запада и Востока. И тем большее впечатление оставляют экспонаты: пишущая машинка из "Пол. (итического) "отд. (ела)" концентрационного лагеря, с клавиатурой на кириллице, которой пользовались Советы; ложка, шахматы. Шахматы были единственной деятельностью, которая была разрешена заключенным, поскольку в отличие от ГУЛАГа и концентрационных лагерей они заключенные здесь мучались от безделья.
Мрачным центром выставки является одна из трех советских книг с именами погибших, которая впервые выставлена за пределами России благодаря сотрудничеству с российским государственным архивом. Из 60 000 человек, прошедших специальный лагерь за пять лет, 11 000 человек умерли от голода, грязи и болезней. Даже если специальный лагерь не предназначался специально для уничтожения людей, уровень смертности там достигал "таких же показателей", что и до его создания в концентрационном лагере, пояснил директор Фонда бранденбургских мемориалов Гюнтер Морш (Guenter Morsсh). Позади выставлены вещи, вызывающие самое большое возмущение: коричнево-бежевый стул, бело-голубая одежда, картина со сценой охоты. Все эти предметы комендант лагеря Алексей Костюхин заставил сделать заключенных, позднее без всяких колебаний отвез их в Москву к себе домой. Пример душевной холодности, презентация которой на выставке ранила некоторых заключенных. Для понимания биографии преступника, того, как совершаются преступления и их мотивов, такие экспонаты незаменимы, поскольку посещение выставки не должно заключаться только в страдании.
