"Большая программа преобразований в Афганистане - утверждены основные задачи на ближайшие десять лет" - под таким зловещим пророческим заголовком на шестой странице центрального органа СЕПГ 8 декабря 1979 года появился материал корреспондента в южной Азии Рольфа Гюнтера (Rolf Guenther), который из Нью-Дели следил за развитием событий и в Афганистане. Проникнутый историческим оптимизмом всегда качественно работавший корреспондент сообщал о речи, с которой выступил в Кабуле 6 декабря 1979 года глава афганской партии и государства Хафизулла Амин (Hafisullah Amin).
Амин, который пришел к власти в Кабуле в результате кровавого путча (13-16 сентября 1979 года), выступил в связи "с первой годовщиной советско-афганского Договора о дружбе", провозгласив принятие "Десятилетнего плана развития" и плана "развития отношений с Советским Союзом". Свое вдохновение, он, видимо, почерпнул из поздравительной телеграммы, которую направил ему "по случаю первой годовщины" глава Кремля Леонид Брежнев.
Ни Хафизулла Амин в Кабуле, ни "Ролли" Гюнтер в Нью-Дели не могли в начале декабря 1979 года подозревать, что телеграмма Брежнева была чистым лицемерием, и что именно 6 декабря 1979 года в московское Политбюро приняло совершенно секретное решение P 176/82. Оно предусматривало переход к новой, роковой политике Советов в отношении Афганистана, к развязыванию пожиравшей человеческие жизни и ресурсы "локальной" войны, которая будет продолжаться почти десять лет и внесет существенный вклад в распад Советского Союза.
Но об этом не имел тогда представления и самый могущественный тогда человек в Восточном Берлине - председатель Государственного совета ГДР Эрих Хонеккер (Erich Honecker). О совершенно секретном решении московского Политбюро не были поставлены в известность даже самые верные союзники. Вероятно, Хонеккер, так никогда и не узнал о существовании решения Р 176/82. Когда 10 июля 1992 года московская военная газета "Красная Звезда" опубликовала секретные материалы на этот счет, Хонеккер дожидался в чилийском посольстве в Москве своей принудительной отправки в Берлин (29 июля 1992 года). Когда документ Р 176/82 был опубликован летом 1995 года в немецкоязычных исторических изданиях, Хонеккер уже умер в Чили. (Решение московского Политбюро детально изложено у Владимира Буковского в книге "Расплата с Москвой", Бергиш-Гладбах, 1996; а также в книге Михаила Восленского "Тайное становится явным", Мюнхен, 1995).
До 6 декабря московское руководство категорически отказывалось направлять советские войска в Афганистан. Этому были две причины, которые неоднократно излагались в более ранних решениях. Во-первых, Москва опасалась негативной международной реакции на вторжение. И, во-вторых, там знали, что в Афганистане вообще не очень-то любят присутствие чужих войск, а потому ввод советских войск, скорее, навредит, чем поможет дружественно настроенному к Советам руководству в Кабуле. Почему брежневское руководство пошло 6 декабря 1979 года на авантюру, отказавшись от благоразумия, остается загадкой до сих пор. Кто или что повергло в панику команду старцев?
Решение Р 176\82 от 6 декабря 1979 года (как и последующее решение Р 176/125 от 12 декабря и Р 177/151 от 27 декабря) опиралось на "аналитические" доклады, которые были розданы членам московского Политбюро тогдашним шефом КГБ Юрием Андроповым. Его люди в Кабуле, якобы, выяснили, что Амин стремится к достижению компромисса с "правой мусульманской оппозицией", разжигает антисоветские настроения, сворачивает "борьбу против посольства США в Кабуле" и заигрывает с пекинским руководством.
С учетом этого перечня грехов московские мумии посчитали "целесообразным направить в Афганистан подготовленное для таких целей специальное подразделение Советской Армии (ГРУ) численностью в пятьсот человек в особой форме одежды, которая бы не позволяла определить их принадлежность к советским Вооруженным Силам". Это подразделение было укомплектовано преимущественно из таджиков и узбеков. Амину оно было представлено как подразделение, выделенное для "усиления охраны его дворца". В первой декаде декабря личный состав " в соответствии с решением вылетел" в Кабул. Такой обычной операцией спецслужбы начиналась роковая для Советского Союза акция. И понятно, что об этом не могли знать даже самые верные союзники Москвы.
Тот, кто хочет представить себе всю глубину интеллектуального и морального падения в руководстве советской империи, тот мог бы вспомнить две исторические детали. Осенью 1920 года, в первую годовщину афганской независимости (признана Великобританией 8 августа 1919 года), Москва направила в Афганистан в качестве посланника советской Росси при кабульском королевском дворе популярного революционного матроса Ф.Ф. Раскольникова, а вместе с ним - его спутницу по жизни Ларису Райснер, одаренную писательницу, которая являлась прекрасным олицетворением эмансипации. Одно ее присутствие в Кабуле было мощным аргументом в борьбе за права женщины и права человека. Но в декабре 1979 года, на первую годовщину советско-афганского Договора о дружбе, Москва послала вместе со специальным подразделением во дворец Амина "личного повара". Он мог делать еще более "изысканным" превосходный гранатовый салат, добавляя в него быстро действующий яд - искусство, которое "повар" должен был продемонстрировать убийственным образом вечером 27 декабря за столом Амина, как это стало известно в Москве в 1992 году. Первый рассказ без всяких прикрас очевидца операции КГБ "Штурм 333" опубликовала московский журнал "Совершенно секретно" в восьмом номере за 1992 год.
По данным, которые имеются на сегодняшний день, ввод более крупных частей регулярных советских сухопутных войск через советско-афганскую границу начался 25 декабря 1979 года в 15 часов по московскому времени. Одновременно в направлении Баграма и Кабула были отправлены по воздуху воздушно-десантная дивизия и парашютно-десантный полк. Исходят из того, что американцы смогут засечь с помощью своих спутников-шпионов, по крайней мере, лишь только передвижение сухопутных частей. 26 декабря 1979 года Брежнев еще раз встретился на даче с группой членов Политбюро (Брежнев, Андропов, Устинов, Громыко и Черненко), чтобы дать сигнал к началу операции "Штурм 333". Это было для офицеров КГБ кодовым наименованием операции по захвату дворца Тадж-бек и "отключению" Амина. Этот кровавый путч начался 27 декабря 1979 года около 18 часов и продолжался до полуночи. 28 декабря 1979 года около 0.30 Андропов лично позвонил в Баграм находившемуся в готовности Бабраку Кармалю (Babrak Karmal) и поздравил его с получением нового, высокого поста главы государства Афганистан.
Вечером 27 декабря 1979 года, когда в Кабуле началась операция "Штурм 333", в Москве собралось все Политбюро (в него тогда входил также и Горбачев), чтобы (согласно решению Р 177/151) утвердить несколько документов, предназначенных для пропагандистского обеспечения дела, среди них - заявление для прессы и заявление, которое должно было быть передано в посольства социалистических стран для последующей передачи руководству "братских партий". Подобный род "информации" пост-фактум, отличающийся имперским высокомерием и лживостью, противоречил всяким принципам "пролетарского интернационализма" и воспринимался даже самыми верными друзьями Советского Союза невыносимым оскорблением. Соответственно "кислый" вид был и у Эриха Хонеккера.
"Я не выдам в нашем кругу никакой тайны, - сказал Хонеккер 17 ноября 1988 года в Берлине своему румынскому коллеге Николае Чаушеску (Nicolae Ceasescu), - что я с самого начала занял негативную позицию в отношении того, как решалась проблема Афганистана". И добавил: " Я сразу же отнесся скептически относительно пути, на который встал Афганистан. Это запротоколировано". Чаушеску, конечно, не был особенно достойным адресатом для откровений исторического характера. Тем не менее, такая точка зрения Хонеккера по поводу советского вторжения в Афганистан в 1979 году соответствует действительности. Есть свидетельства и доказательства этого.
В новом районе Восточного Берлина Франц-Меринг-платц у редакции "Neues Deutschland" (ND) было несколько телефонов, соединенных с "правительственной сетью". Один "аппарат Р" стоял на письменном столе главного редактора: в конце 1979 года им был Гюнтер Шабовски (Guenter Schabowski). Другой находился в углу большого помещения, в котором располагался ночной редактор и редактор службы воскресного дня. В воскресенье, 23 декабря 1979 года, в редакции, примерно, до 21 часа находился сам Шабовски. Затем сменный редактор, которым по чистой случайности оказался автор этих строк, начал получать "важные звонки". Примерно в 22.30 зазвонил "аппарат Р". На проводе был лично Хонеккер. В этот момент он уже был в роли не просто издателя, но и, собственно, главного редактора ND.
Сначала "ЭХ" хотел узнать, куда поставлен "сообщение о Бенгше". Кардинал Альфред Бенгш (Alfred Bengsch) - епископ Восточного Берлина - скончался 13 декабря 1979 года, а 22 декабря был похоронен. Относительно подробная информация AND о панихиде после многократных "согласований" Шабовского по специальному телефону, нашла, наконец, свое место на второй странице газеты. "Не слишком низко поместили матерал?" "Солидный материал. - ответил я. - пропустить нельзя; страницу уже закрыли". "Ну да", - сказал Хонеккер, чтобы затем спросить неожиданно для меня, а есть ли сообщение об Афганистане. Такого сообщения не было. Ни AND, ни ТАСС, ни доступные для нас западные агентства ничего не сообщали об Афганистане.
"Когда что-нибудь появится, - сказал Хонеккер, - мы берем только ТАСС, без своей подписи, никаких собственных комментариев". Я громко повторил его указание и спросил: "А что должно прийти?" Ответ Хонеккера: "С нами ничего не согласовано". Иными словами, поздним вечером 23 декабря 1979 года Хонеккер знал об Афганистане лишь то, что что-то должно произойти, но не то, что происходит на самом деле.
Кто мог накануне Рождества 1979 года скать Хонеккеру о ключевом слове "Афганистан"? Быть может, Лена Богомолова, та "комсомолка", которая в 60-х годах регулярно останавливалась в гостевых домах СЕПГ, чтобы инструктировать Хонеккера в доверительной обстановке? После взлета Хонеккера на высшие посты в партии и государстве это прекратилось. Скорее, всего речь может идти о Вюнсдорфе. Среди тамошнего командования советскими войсками в Германии у шефа СЕПГ было много хороших друзей, некоторые из них определенно знали маршрут движения, выводившейся с 5 декабря с территории ГДР группировки, в которую входили 20 000 военнослужащих, 1 000 танков: Средняя Азия. Официально это являлось реализацией личной разоруженческой инициативы Брежнева, с которой он выступил в начале октября 1979 года в интересах "разрядки напряженности в Европе".
Сообщение ТАСС, которое ожидал Хонеккер, поступило вечером 27 декабря 1979 года, после того, как было дано добро на уже упоминавшемся заседании московского Политбюро (решение Р 177/151). Сообщалось о свержении Амина, приводился текст речи нового главы государства Кармаля. В сообщении ТАСС, дословный текст которого можно было прочитать в "Neues Deutschland" (страницы 1 и 5), не было ни единого слова о вводе советских войск, который, как уже говорилось, начался 25 декабря 1997 года. В связи с праздничными днями западные информационные агентства тоже находились в зависимости от информационного агентства ТАСС и потому 28 декабря 1979 года сообщали по большей части только о смене власти в Кабуле. Читатели ND, у которых перед глазами еще были поздравления Брежнева Амину от 6 декабря 1979 года, теперь "узнали", что Амин в качестве "агента США" создал в Афганистане "кровавую династию".
28 декабря 1979 года советский посол П.А. Абрасимов должен был (согласно решению Р 177/151) "проинформировать" руководство СЕПГ. После этого состоялось экстренное заседание Политбюро СЕПГ. Была "выработана позиция", согласно которой высказывалась "полная поддержка интернационалистской помощи Советского Союза" Афганистану. Одновременно подчеркивалась необходимость сохранения "суверенитета и независимости" Афганистана. В своем обращении по случаю Нового года ("Neues Deutschland" от 31 декабря 1979 года) Хонеккер уже не говорил о "полной" поддержке. В частности газетам СЕПГ позволялось использовать выражение "твердая солидарность". Сам Хонеккер лишь сухо говорил о "поддержке принятых Советским Союзом по просьбе партийного и государственного руководства мер".
Шеф СЕПГ был так возмущен единоличным решением Москвы, что это заставило его пойти на смелую двойную стратегию, которую можно было бы также назвать двойной игрой. Официально он говорил о поддержке, однако внутри у него не было никакого сомнения в ущербности советской политики в отношении Афганистана. Почти все 70-е годы Хонеккер был воплощением, своего рода, паталогического синдрома осторожности ("Дружбу с Советским Союзом мы должны хранить как зеница око!"). Хонеккер послушно и безоговорочно помогал Москве в 1965/66 годах отговорить Вальтера Ульбрихта (Walter Ulbricht) от проведения реформ. Во внутрипартийном меморандуме, принятом в начале 1971 года, Хонеккер обвинял только что свергнутого Ульбрихта в симпатиях к представителям "Пражской весны" 1968 года и сомнениях в советской модели общественного строя. С 1971 года по 1973 год он навязчиво заполнял страницы ND советскими материалами до такой степени, что читатели начали отпускать шутки по поводу предстоявшего повышения цены на газету: с 15 пфеннигов до 15 копеек. И тут такое непозволительное поведение: "если нас спросили, мы бы не посоветовали".
Хонеккер "не посоветовал бы", поскольку советское нападение в значительной мере шли вразрез с его собственными политическими интересами: снова бы усиливалась конфронтация между Востоком и Западом. Невозможно было бы больше остановить гонку ракетных вооружений. Возникли бы помехи для германо-германского сближения, от которого Хонеккер зависел уже из одних экономических соображений.
Действительно, пришлось перенести на "удобный для обеих сторон" запланированный на конец января 1980 года рабочий визит канцлера ФРГ Гельмута Шмидта (Helmut Schmidt). Глава СЕПГ, впрочем, мог исходить из того, что о высказывавшемся им в узком кругу несогласии относительно вторжения в Афганистан могли тайно донести руководству Москвы. Он, вероятно, сознательно пошел на это, чтобы предупредить попытки Москвы, заставить ГДР участвовать в расходах на войну. Когда в период с 19 по 21 мая 1982 года Кармаль находился с "официальным дружественным визитом" в ГДР и попросил о газовой турбине (Афганистан поставлял тогда еще природный газ в Советский Союз), Хонеккер быстро отпарировал: к сожалению, между Кабулом и Берлином пока не проложен газопровод. Турбину нужно было покупать за валюту (на Западе), и вот он говорит (дословно): У вас нет долларов и у нас, и несмотря на это, мы можем сотрудничать".
Насколько это можно говорить, ГДР поставляла в Афганистан перевязочные материалы, медикаменты и медицинское оборудование своего производства. Была построена новая больница. Специальная акция "солидарности" специально в поддержку афганистана в ГДР не проводилась. Однако 21 мая 1982 года в берлине было подписано правительственное соглашение о сотрудничестве в области здравоохранения. Одновременно был подписан Договор о дружбе и сотрудничестве "на период 20 лет", формально, значит, - до 22 мая 2002 года.
