Des intellectuels du monde arabe débattent des conséquences des attentats du 11 septembre
Три арабских интеллектуала приглашены "Либерасьон" для обсуждения своих позиций, которые они заняли в отношении событий 11 сентября и войны в Афганистане в тот момент, когда мирный процесс на Ближнем Востоке, кажется, полностью зашел в тупик. Жозеф Баут (Josef Bahut), ливанский политолог из университета Сен-Жозеф в Бейруте; Абделлатиф Лааби (Abdellatif Laabi), марокканский поэт и писатель, проведший много лет в тюрьме за свои демократические взгляды и сириец Фарук Мардам Бей (Farouk Mardam Bey), издатель и сотрудник "Ревю палестинских исследований" (Revue d"etudes palestiniennes).
- Как можно интерпретировать относительное молчание арабских интеллектуалов в том, что касается бен Ладена и войны в Афганистане?
Абделлатиф Лааби: Нужно предоставить им слово┘ В той или иной степени про-исламски настроенные интеллектуалы (не говоря уже об исламистах) больше на слуху, чем интеллектуалы светские: гуманисты, творцы. У меня создается впечатление, что наших голосов не слышат, и более того, не хотят слушать, когда мы говорим, что 11 сентября - это абсолютная трагедия, в первую очередь из-за ужасных человеческих жертв, и во-вторых из-за тяжелых, драматических последствий для арабского мира, что видно по ситуации в Палестине┘ Когда западный интеллектуал берется интерпретировать события 11 сентября, никто не обвиняет его в двусмысленности.. Пришло время выслушать и нас: пусть в нашем обществе нас -меньшинство, мы представляем радикальную критическую мысль, и она необходима, как противодействие идеи Другого, других.
Жозеф Баут: В арабском мире - есть интеллектуалы-исламисты, интеллектуалы, сторонники режимов, и мы - независимые - зажаты в тиски между Авторитарным государством, которое воспроизводит само себя до бесконечности, и весьма "исламской" улицей. Сегодня больше прислушиваются к тем, кто выражает голос "улиц". Это не означает, что не существует иной точки зрения: если бы нам предложили выбор между бен Ладеном (Ben Laden) и Бушем (Bush), мы не последовали бы ни за тем, ни за другим. Вопрос состоит в том, проект какого общества мы отстаиваем, и в том, что осуществление такого проекта переживает глубокий кризис в данном регионе. Нужно признать это, прежде чем предлагать трактовку событий 11 сентября: фрустрация в арабском мире существовала и раньше, будет она и впредь.
Абделлатиф Лааби: Отличие между западными интеллектуалами и нами состоит в том, что мы живем как на вулкане. Как можно мыслить в ситуации постоянных подземных толчков, когда совершенно отсутствую условия для умственных занятий?
Жозеф Баут: Достаточно указать на катастрофическую ситуацию с архивами и библиотеками - обращаются за помощью в финансировании к властям, которые сами же и бичуют┘
Фарук Мардам Бей: Арабские интеллектуалы выражают свою позицию, но они уже многие годы живут между молотом и наковальней, они словно расплющены между властью и исламистами, вынуждены принимать сторону то одних, то других. В нашей культурной и политической жизни за последние тридцать лет наблюдается глубокий упадок, в нас больше не зреет универсализм, который сопровождался арабским национальным подъемом и палестинским сопротивлением. Мы утратили значительную часть своих достижений, особенно это касается отношения к Западу и к евреям. Прежде было очень четкое различие между евреями и сионистами, оно основывалось на отрицании последними прав палестинского народа. В последнее время можно наблюдать, как традиционная юдофобия приобретает черты западного антисемитизма и заимствует его аргументацию. Не следует обвинять интеллектуалов в пособничестве властям или бен Ладену. В Сирии, например, они ведут себя по образцу Рияда эль-Тюрка (Ryad el Turk), генерального секретаря Компартии, который двадцать семь лет провел в тюрьме, и снова вернуться туда. Также и в Ливане. Что касается Ирака, следует вспомнить, что тысячи интеллектуалов сосланы, либо прибывают в изгнании.
- Как вы отреагировали на события 11 сентября?
Фарук Мардам Бей: За шоком первых минут нахлынули противоречивые чувства. Видеть поверженным символ американского могущества, мирового капитализма - Пентагон, но в тоже время видеть разрушение места стечения культур, каким является Нью-Йорк, все это возбудило очень двойственные переживания, примерно то же испытывали и многие мои французские друзья. С одной стороны, реакцией было злорадство, вызванное враждебным отношением к американскому империализму, с другой стороны, - ужас при виде тысячи невинных обитателей города Нью-Йорка, который - еще не вся Америка.
Персона и идеи бен Ладена глубоко антипатичны мне. Они совершенно чужды той культурной традиции, которую я представляю. Его ислам чужд моему, равно как и вере моего отца и моего деда. Он идет вразрез со всем процессом секуляризации арабского мира в XX веке. Единственное, что осталось от закона шариата - это личный статут. И что мы видим у этих людей, сидящих в пещерах. Это никак не соотносится с народными верованиями, ни с требованиями культурной идентификации арабо-мусульман.
Жозеф Баут: Нам, интеллектуалам, следует поразмыслить о том, что за последние 30 лет арабский мир породил бен Ладена и Саддама Хуссейна (Saddam Hussein), которые стали символом сопротивления Западу. Проблема заключается в том, как противостоять Другому (Западу) иначе, чем идя с ним на полный разрыв. Вот что больше всего тяготит меня после 11 сентября: мы больше не можем порождать собственных моделей.
Абделлатиф Лааби: Но мы не живем в абсолютной тьме. Критическая мысль развивалась и за последние три десятилетия. В некоторых странах возник новый дух гражданственности. Но создается впечатление, что все это - Сизифов труд. После того, как мы чуть-чуть продвинемся вперед, случается трагедия и отбрасывает нас назад. Например, война в Заливе поставила современных интеллектуалов в невыносимое положение. В то время как мы пытались привить в своем обществе ценности Запада, последний показал, что право и справедливость - это палка о двух концах и ее можно использовать в своих интересах. С тех пор, наш народ больше не верит нам┘
Жозеф Баут: Третья сторона постоянно терпит провал. Но после 11 сентября мы впервые смогли вклиниться между исламистами и авторитарными режимами, которые не оставили нам иного выбора: поддерживать их, чтобы оставаться на свободе или быть брошенными на съедение бен Ладенам. Наша проблема состоит в том, что наше мировосприятие все больше и больше сводится к выбору между сугубо этническим видением и "гладкой" глобализацией Почему в нашем регионе теологизация политики и мировосприятия привело к "шоку культур"? Мы, как и США. Боремся с той точкой зрения: когда мы говорим, что "нельзя все свести к определенной форме правления" или когда мы говорим об относительности прав человека.
Абделлатиф Лааби: Интегризм присутствует, несмотря ни на что и в странах, где были открыты демократические свободы. Например. В Марокко. Реалии арабского мира и стран Юга представлены не только обскурантизмом и подавлением. Идет ежедневная борьба за ценности, за создание гражданского духа. Ибо наш мир представляют как варварский. Но эта борьба - всего лишь огонек в ночи.
Наши проблемы не только точечного характера, но они связаны с дикой глобализацией, которая обрекает страны третьего мира на отсталость. Поэт Махмуд Дарвиш (Mahmoud Darwich) говорит, что палестинцы живут в заколоченном доме, с одним оконцем - смертью. Наши шансы распахнуть окно навстречу жизни - минимальны, потому что над нами стоят прогнившие режимы, которые десятки лет поддерживаются западными странами┘
Жозеф Баут: Наша задача указать, почему мы создаем себе таких лидеров, такие политические режимы. В том, что касается будущего, я остаюсь пессимистом. Захочется ли мне, чтобы мои дети жили в мире, где смерть главенствует над жизнью? Что касается глобализации, если в нее вступать, то как? Если арабский мир приносит всего 2% в мировую торговлю, если в нем создается так мало произведений литературы и искусства, то это не только и не столько по вине США.
Абделлатиф Лааби: Культ смерти весьма живуч, даже если не считать собственно культа мученичества у шиитов┘ Мы есть те, кто мы есть, поскольку мы представляем синтез нашей культуры и культуры западной. Не случайно наши режимы гонят нас, убивают наших товарищей: мы представляем то новое, что зреет в глубине нашего общества, даже если мы и в меньшинстве.
Фарук Мардам Бей: Идеология жертвоприношения не имеет ничего общего с исламом. Наилучшим доказательством является то, что для получения разрешения на операцию-суицид, активисты должны консультироваться с мусульманскими юристконсулами, потому что ислам запрещает самоубийство, как любая религия┘ Но отчаяние столь велико, что идея мученической смерти, мести за своих близких, принимается со всем безрассудством праздной молодости. После войны в Заливе, несмотря на горечь и боль, большинство поверило в возможность мирного процесса с Израилем, но ничего не происходит, только колонизация, репрессии и унижение.
- Какие цели преследовал бен Ладен?
Абделлатиф Лааби: До 11 сентября Саддам Хуссейн однажды уже создал иллюзию того, что он собирается освободить Палестину и вернуть достоинство арабским народам. В конечном итоге, бен Ладен делает то же самое. Наше общество - жертва, оно живет в идеологическом чаду. Мы не можем предложить поэтому иного решения, кроме того, что воскрешение наших народов - в демократии. Бен Ладен - продукт подавления арабских режимов, которые могут лишь томить на медленном огне отчаяние нашего народа.
Жозеф Баут: Не только Либеральная арабская мысль лежит в обмороке с годов 20-30-х и оставляет место для различного вида радикализма. Военные режимы 50-х, которые опирались на прежде маргинальные слои населения, породили Государство, которое питает недовольство и критику со стороны исламистов. Мы долго молчали, тогда как левые поверили в мираж сильной, современной и авторитарной власти. Бен Ладен разжигает ненависть, не ограничиваясь только призывом к освобождению Палестины, он целит гораздо глубже, чем Саддам Хуссейн, он взывает к инстинкту. И это очень опасно.
Фарук Мардам Бей: Я не знаю, почему идеи бен Ладена так глубоко засели в мозгу. Но именно из-за бессилия арабов ему удается достичь реального эффекта. Эти народы восстают против беззаботности "Больших стран", в первую очередь, американцев, по отношению к израильской агрессии, против тирании и коррупции правительств, и этим народам всегда нужен герой, вождь. Последняя Интифада вызвала еще больший раскол, общее бессилие. Арабские правительства запретили манифестации, и никто так и не отваживается выступить против. Откуда чрезвычайное напряжение. Некоторые интеллектуалы и журналисты, которые не решаются потребовать объяснений от Хосни Мубарака (Hosni Moubarak) или от Башар-эль Асада (Bachar- el Asada), подливают масла в огонь, критикуя Арафата (Arafat) и соглашения, подписанные в Осло. Или проповедуют вооруженное вмешательство извне. Существует подчинение местной власти и накаливание палестинского вопроса.
- Есть ли риск, что после 11 сентября произойдет резкое усиление авторитаризма?
Жозеф Баут: Опасность очень велика. Именно против этого мы и должны сражаться. Мы не хотим, чтобы наша безопасность, или безопасность стран Запада, во имя бен Ладена или Буша, привела к ужесточению авторитарных режимов, уже находящихся в стадии умирания. Терроризм и политическое насилие являются в той же степени продуктом реинтерпретации ислама, предпринятой бен Ладеном, в какой они являются результатом фрустрации арабского общества, осуществляемой авторитарными режимами. А не только Израилем. Насилие в Алжире не имеет никакого отношения к арабо-израильскому конфликту, ни к столкновению Востока и Запада. Оно - плод утопии, которая больше не может быть создано государством, но которую бен Ладен переписывает заново.
Абделлатиф Лааби: 11 сентября сплелся клубок змей: тирания- отчаяние - оправдание тирании Государства. Жертвы этого адского цикла еще не сказали своего последнего слова. Нужно быть глухим, чтобы не слышать того, что они требуют гражданского общества и современности. Моя роль состоит в том, чтобы этот призыв был услышан.
Жозеф Баут: События 11 сентября - дерзкий вызов, но также и прекрасная возможность выйти из спячки и побудить волю противостоять сползанию в пропасть. В политическом дискурсе нельзя больше смешивать Израиль и евреев, арабский вопрос и ислам. Такое искажение смысла слов входит в привычку, возникает целая политическая культура. Бен Ладен взывает к временам, когда халифат распался, а на его месте образовалось мертворожденное национальное государство┘ Сегодня мы столкнулись с двойной проблемой: халифата больше нет, национальное государство не работает, но мы думаем, что по этой логике мир может перейти к иной модели.
Фарук Мардам Бей: Все авторитарные режимы - Сирия, Тунис, Алжир, очевидно, не воспользовались подвернувшейся возможностью. Но основной вопрос состоит в том, что должны делать Египет и, особенно, Саудовская Аравия - главные союзники американцев.
