Смертный приговор, вынесенный Саеду Абдулле (Saed Abdullah), был необычно жестоким даже по меркам Талибана. Муллы постановили, что его нужно поджечь, после чего сбросить горящее тело с самого высокого здания в Кабуле.
Преступление сотрудника Красного креста состояло в том, что у него дома были обнаружены два экземпляра Библии. Однако, хотя он был обвинен в обращении мусульман в христианство, его грех на самом деле состоял в том, что он принадлежал к образованной элите.
"Талибан хотел выставить всех грамотных и образованных людей из Кабула, так же, как в свое время сделал Пол Пот (Pol Pot)", - сказал мне генерал Захир Ахбар (Zahir Akhbar), новый руководитель военной разведки страны, во время экскурсии по бывшему центру пыток в Кабуле.
На столе лежали инструменты, которые использовали талибы для специальных "гостей".
Абдулла, 32 года, хорошо их помнит, и ничто так не свидетельствует о варварстве режима, как его рассказ об этой комнате ужасов.
Абдулла всегда любил читать, отдавая приоритет книгам по европейской истории и политике. Его домашняя библиотека насчитывала 500 книг. Обнаружение талибами Библий, одной на английском, а другой на персидском языке, привело к тому, что он называет ввержением в "талибский ад".
"Они бросили меня в подвал, - вспоминает он. - Он был маленький и темный, там даже не было места, чтобы прилечь". После этого начались пытки. "Сначала они били меня". Когда он стал настаивать на том, что является мусульманином по вероисповеданию, они взяли кнут и прошлись им по его спине. Однако худшее еще было впереди.
"Они привязали электрический кабель к пальцам моим ног, - вспоминает он. - В результате электрического шока у меня было чувство, что мое тело подняли в воздух, а затем бросили на землю. Словами нельзя описать испытанную мною боль".
Ток включался поворотом ручки старомодного полевого телефона советского производства. Там же находились столбы для подвешивания заключенных за ноги, закованные в кандалы таким образом, чтобы сделать любое движение жертвы болезненным.
Заключенные выцарапывали патетические послания на стенах своих камер. Одна надпись звучит так: "Боже, помоги мне". Рядом сюрреалистический набросок кровоточащего сердца, написанный кровью. Большинство заключенных были квалифицированными специалистами, которые не сделали ничего плохого, но которых имело смысл пытать ради выгоды.
"Это был рэкет, - говорит генерал Мохамед Джэмшмид (Mohamed Jamshid,), новый директор тюрьмы. - Тюрьма была просто-напросто машиной по выкачиванию денег, поскольку людей здесь держали до тех пор, пока их родственники не выкупали их на свободу".
Однако в случае с Абдуллой все обстояло значительно сложнее. В Афганистане было не так много христиан, талибы же посчитали, что поймали одного из них.
Его поместили в маленькую темную камеру, в которой одеяло кишело вшами. Через семь дней его перевели в другую камеру.
"В новой камере стоял стол со следами крови, - вспоминает он. - Кровь была на полу. Там находилось пять или шесть тюремщиков, которые наблюдали за мной. Они сняли свои тюрбаны и жилеты".
Они привязали его ноги к длинному столбу и стали поднимать их. Один из них сказал: "Назови имена тех, с кем ты сотрудничал. Мы знаем, ты обращал этих людей в христианство".
После того, как Абдулла вновь сказал им, что он - не христианин, они стали бить его по голым ступням до тех пор, пока он не потерял сознание. На следующий день он не мог ходить и мочился кровью. По его словам, он был "вынужден ползать на коленях как ребенок". Приехал доктор, который дал ему несколько пилюль. Но охранники изъяли лекарство.
Через десять дней процедура повторилась: "Избиение, наказание кнутом и электрический шок. Самым ужасным был электрошок. Вместо пальцев ног они стали привязывать электрические провода к моим гениталиям и вырывать волосы. Мой организм был настолько обезвожен, что я больше не мог кричать".
И Абдулла сломался. "Я сказал им, что скажу все, что они хотят. Пусть они дадут мне лист бумаги, и я напишу им все, что они пожелают". Но этого им было недостаточно. "Они сказали: "Нет, ты должен признаться сам и сообщить нам имена своих сообщников".
Он выдал им имена родственников, бежавших в Пакистан. Таким образом ему удалось получить короткую отсрочку, но затем его выволокли во двор тюрьмы.
"В тот день я впервые за несколько недель увидел солнце. Они решили устроить показательную экзекуцию с моим участием. К тому времени меня уже хорошо знали в тюрьме. Заключенные называли меня христианином из Кабула".
Некоторые талибы задавали ему вопросы. Другие плевали ему в лицо. Один из них приставил нож к его горлу со словами: "Дайте мне убить этого неверного. Аллах уготовит мне за это место на небесах".
После того, как Абдулле был вынесен приговор, несчастному сообщили, что через два дня ему предстоит поездка в министерство по делам средств массовой информации, расположенному в самом высоком здании Кабула. На крыше этого здания его обольют бензином, подожгут и столкнут вниз, чтобы продемонстрировать всем, как талибы "обходятся с теми, кто перешел в христианскую веру".
В камере он думал про двух своих дочерей, одной из которых шесть лет, а другой три года: "Мне было грустно, поскольку у меня не было возможности попрощаться с ними".
В то утро, когда должна была состояться казнь, расстроенный тюремщик сообщил ему, что процедура публичного сожжения откладывается. Мулла Мохаммед Омар (Mohammed Omar), глава режима Талибан, хотел взглянуть на "христианина" прежде, чем подписать ему приговор.
Одновременно семья Абдуллы делала все от нее зависящее, чтобы облегчить его участь. Знакомый талиб, могущественный полевой командир, предложил содействовать освобождению Абдуллы за 5000 долларов. Жена Абдуллы продала дом, чтобы выручить за него требующуюся сумму.
По всей видимости, тому командиру пришлось все же отрабатывать свой гонорар. "Наконец, ему удалось найти меня, - вспоминает Абдулла. - Он принес мне новую одежду и объяснил на что можно надеяться". Через три месяца, в течение которых Абдулла не мог и мечтать о душе, ему было разрешено помыться.
Каким-то образом полевому командиру удалось перевести дело в гражданский суд, в котором заседали более снисходительные судьи.
Наконец, судьи предложили освободить Абдуллу при условии, что тот останется в Афганистане. К тому времени со дня его ареста минуло пять месяцев. Коллеги по Красному кресту посадили его в самолет, следовавший в Пакистан, в котором он провел шесть месяцев в госпитале.
На его теле остались шрамы. Ужасные рубцы покрывают его руки и торс. "Моя кратковременная память не функционирует, а спина болит из-за трещины в позвоночнике".
Что касается его любви к чтению, то его семья "сожгла все книги после того, как меня арестовали, - говорит он. - Я не виню их. Вместе с книгами я потерял часть своей жизни".
