Москва, 6 января 2002 года. Для человека, знавшего Россию на протяжении 20 лет, но в 1990-х годах проживавшего на Западе, пожалуй, самым поразительным в Москве Владимира Путина является ощущение того, насколько все знакомо. Когда я здесь жила в 1980-х годах, не приходилось удивляться, что все танцевали под дудочку Кремля. Это было время самой глубокой коммунистической стагнации, а потому самым надежным способом выживания считался конформизм. Что бы ни заявил тогда стареющий руководитель - Леонид Брежнев, Юрий Андропов или Константин Черненко - его слова затем повторялись в официальных средствах массовой информации в течение многих недель. Когда наступали выборы, в районе, где я жила, вывешивались обязательные красные флаги и плакаты, а его жители направлялись на избирательные участки, голосовали за предписанных им кандидатов и надеялись на какое-то вознаграждение вроде редкой для тех времен поставки мандаринов или апельсинов.
Те дни ушли и никогда не вернутся. Однако после головокружительного чуда "гласности", которую провозгласил в конце 1980-х годов Михаил Горбачев, и хаотичного, коррумпированного, но все-таки опьяняющего возврата к капитализму и свободе слова, которые последовали при Борисе Ельцине, окружающая г-на Путина аура кажется странно безжизненной.
Старое и новое сосуществуют рядом. По ночам здания Москвы купаются в свете, как никогда ранее, хотя десятки российских городов этой зимой снова остались без тепла и электроэнергии. Шикарные молодые женщины прогуливаются по улицам столицы, но они ничуть не стали ближе к феминистской независимости, чем их немодные, более толстые бабушки. А вот Кремль все так же непроницаем. Руководитель России, как прежние цари, всегда задает тон всей стране.
Нынче это г-н Путин, и то, что от него исходит - это управленческий дух способного, смышленого бывшего офицера Комитета государственной безопасности (КГБ) и комсомольца, каковым он и является. Несмотря на то, что он бегло говорит по-немецки и повернул свою страну в западном направлении, его вселенная безошибочно является советской. Оппозиция слаба, а тема войны в Чечне заглохла как в новостях, так и в обыкновенных беседах. Россияне, очевидно, пришли к выводу, что они не могут оказывать реального влияния на то, что делает их правительство. А потому, коль скоро их руководитель обещает позаботиться об их жизни, они будут продолжать жить, почти не обращая внимания на политику.
Однако вышесказанное совсем не значит, что они исподволь не следят за происходящим вокруг. Трудная и непредсказуемая история сделала россиян разочарованными и циничными. Опросы, проводимые Новосибирским университетом в Сибири после 1992 года, показывают, что, по состоянию на конец 2001 года, только 6% респондентов испытывают доверие к политическим партиям, всего 10-12% верят средствам массовой информации и лишь 18% доверяют Русской Православной церкви, которая 5 лет назад пользовалась доверием 60% респондентов.
Несколько комментаторов в конце 2001 года отметили анемичный характер политической жизни, приведя в качестве примера состоявшуюся 24 декабря интерактивную беседу с народом по телевидению как всегда невозмутимого г-на Путина и его недавнюю встречу в Кремле с приглашенными туда лидерами общественных и правозащитных групп. По телевидению по-прежнему показывают президента и его очередного официального гостя сидящими в деревянных позах напротив друг друга и не произносящими ни звука - слышен только голос комментатора. Тот ли это Владимир Путин, который вставал рядом и шутил - пусть даже с видимым дискомфортом - с простецким Джорджем Бушем-младшим (George W. Bush), отбиваясь от вопросов техасских тинейджеров?
Ни у кого из россиян нет простого ответа. Если г-н Буш-младший утверждает, что сумел заглянуть г-ну Путину в душу, россияне думают о своем президенте по-разному. Его рейтинг популярности, если можно верить опросам общественного мнения (а это здесь всегда под вопросом), примерно равен 80%. Но это может значить немногим больше, чем то, что он принес стабильность после 15 лет турбулентности. "Нам нужна передышка", - сказала Ларисса Анно (Larissa Anno), моя подруга с тех времен, когда я жила здесь, которая раньше была учительницей английского языка, а теперь использует свои лингвистические способности в бизнесе. Г-н Путин говорил именно об этом настроении в своем телевизионном обращении к народу накануне Нового Года, обещая россиянам, что сделает год 2002 "еще более предсказуемым".
Газеты, тем временем, стали существенно менее яркими, чем в дни Горбачева и Ельцина, и они способны на раболепное восхваление такого рода цели. В 2001 году, писала на днях ежедневная рабочая газета "Труд", "Россия объективно прожила самый лучший год своей современной истории". Аналитик этой газеты Виталий Головачев далее разъяснил, что "безнадежность, апатия, пессимизм обыкновенно ослабляют российское общество как ржавчина разъедает металл", но ситуация изменилась к лучшему при г-не Путине после того, как он "определил контуры четко сформулированной политики" по укреплению государства и подъему "благосостояния и чувства собственного достоинства российских граждан".
Фактически экономика России выиграла от державшихся пару лет высоких мировых цен на нефть и природный газ, которые Россия экспортирует, и от обвала рубля в 1998 году, который сделал российские фирмы более конкурентоспособными на внутреннем рынке. Эти события способствовали созданию атмосферы благополучия, по крайней мере, в Москве, где в предновогодние дни продукты питания и подарки разлетались с прилавков сияющих супермаркетов, открытых 24 часа в сутки.
В столице растет образованный средний класс, который нашел свой путь в новой России, зарабатывая и тратя честно заработанные деньги на проживание, в результате чего стало практически невозможно заказать билет на международный авиарейс в период трехнедельных празднеств, охватывающий католическое Рождество, Новый Год и православное Рождество. Но даже те, кто окружает г-на Путина, не торопятся верить в светлое будущее. Его экономический советник Андрей Илларионов недавно заявил, что надежды покончить с коррупцией пока что оказываются иллюзорными, и что правительство практически ничем не способствовало нынешнему экономическому процветанию.
А тем временем критические голоса из-за рубежа, а также и в самой России указывают на закрытие старого независимого телевизионного канала НТВ, на попытку сделать то же самое с телевизионным каналом ТВ-6 (который на прошлой неделе сумел хотя бы на время отложить исполнение судебного приговора о ликвидации предприятия), на осуждение на прошлой неделе журналиста за измену родине и прежде всего на ка-гэ-бэшное прошлое самого г-на Путина как на доказательства того, что он хочет создать и руководить государством советского типа и раздавить гражданское общество. Это представляется крайне маловероятным, однако правление г-на Путина полно парадоксов. Как объяснить, скажем, отсрочку приведения в исполнение приговора суда в отношении ТВ-6 или внезапный бросок г-на Путина в объятия Запада после 11 сентября?
"В нем нет ничего, нет культуры, убеждений или принципов", - сказала Валерия Новодворская, неудержимо независимая женщина, которая одно время была советской диссиденткой, а сегодня принадлежит к числу самых откровенных критиков президента. "Чекисты, - сказала она, используя термин ленинских времен, - комедианты. Они готовы сыграть любую роль, надеть на себя любую маску. Они таковы, какими им приказывает стать конкретный исторический момент ". Г-н Путин, утверждает она, является сообразительным наблюдателем мировых событий и он понимает, что международный терроризм может не остановиться на Соединенных Штатах; поэтому ему было выгодно стать на сторону Запада, особенно в момент, когда снижающиеся цены на нефть угрожают тому налету процветания, который сумело принести с собой его президентство.
Вместо того чтобы улыбаться такому гостю и угощать его бифштексами на техасском ранчо, сказала она, Западу следовало внимательно следить за ним. Вместо того чтобы соглашаться с г-ном Путиным, что война в Чечне является войной против исламского экстремизма, сказала она, Запад "не должен сохранять молчание по этому поводу на государственном уровне. Такое молчание уже сегодня сокращает западную демократию".
Из ее высказываний, по-видимому, следует, что Западу и российскому населению нужно сыграть роль старой невесты из русской народной сказки, которой накануне свадьбы дали клубок пряжи. Если она его размотает, то будет отличной женой для своего сложного, проблематичного партнера. Это казалось подходящей метафорой для проблематичного брака, в который Запад и Россия вступили с г-ном Путиным. Проблема в том, что после периода любопытства при г-не Горбачеве и г-не Ельцине многие россияне и многие на Западе, кажется, решили, по крайней мере, на данный момент, что клубок разматывать очень утомительно, и потому отбросили его в сторону, отдавшись более простым удовольствиям.
Действительно, когда я шла по заснеженной улице, где жила в 1980-х годах, то испытала соблазн согласиться с вышесказанным. Телевидение, быть может, вульгарно, коррупция широко распространена, народ поочередно то раболепен, то жесток. Но почти ничто не сравнимо с абсолютной радостью от спуска на санках с холма рядом с восстановленными куполами Новоспасского монастыря; от наблюдения за мужчинами, часами сидящими с удочками над лунками; от восторженных возгласов женщин, прижимающих к себе своих укутанных в шарфы розовощеких детишек, которых они вскоре приведут домой, накормят и уложат в кровать, погрузив в самое благословенное из российских условий, в сон.
