"Дорогая мафия, у меня нет работы. Моим детям нужна одежда, ты можешь мне помочь?" Это письмо одна московская газета опубликовала в начале девяностых годов, чтобы показать то, что творилось в стране. Вместо прежних писем с просьбами в адрес партии бедняки и отчаявшиеся люди обращались к новой власти. Государственная власть с ее милицией и судами практически не играла никакой роли и в случаях с разрешением споров, воровства и разногласий между предприятиями. Пострадавшие предпочитали обращаться тут же к "авторитетам" своего микрорайона. Шансов добиться справедливости у них было больше.
Итак, можно ли говорить, что Россия находится на пути к правовому государству? Возможно, что так, только путь этот представляет собой ухабистую, малозаметную тропу. До "диктатуры закона", о чем мечтает президент Владимир Путин, стране еще далеко. Так, затевать, иногда не на один год, судебный спор, исход которого неизвестен, могут только предприятия, имеющие необходимые финансовые средства и обладающие определенной долей мазохизма. Властные структуры в полной мере используют свое влияние на региональные суды, чтобы присвоить процветающие предприятия или передать их тайком своим сторонникам.
Классическим примером является германо-французское предприятие "Astom Sems" в Екатеринбурге. Там уволенный генеральный директор попытался при поддержке местных властей вернуть предприятие по более чем сомнительному приговору местных судов и с применением силы в собственность государства. Огромное количество указов и распоряжений на различных уровнях управления делает все вместе взятое еще более запутанным. Большого желания кардинально изменить ситуацию пока не наблюдалось. Слишком велико влиятельных заинтересованных лиц, которые захватывают в этих законодательных джунглях богатую добычу.
Впрочем, глава Кремля Путин предписал провести кардинальную судебную реформу. В прошлом году команда из его администрации в составе 40 человек во главе с Дмитрием Козаком, входящим в окружение президента, внесла в Думу большой пакет законодательных актов, который депутаты тут же одобрили в первом чтении.
Эта судебная реформа может открыть для каждого отдельно взятого гражданина лучшие возможности в деле отстаивания своих прав. Но гражданин, и это уже давняя и большая проблема, будет по-прежнему наталкиваться, несмотря на четкие формулировки закона, на бесстыдное неуважение со стороны органов власти. Они привыкли ставить себя над законом, нарушить его, где это считают нужным. По словам политика либерального толка Григория Явлинского, президент Путин может войти в историю как великий реформатор, "если он и его администрация не будут вмешиваться в деятельность судов", чтобы сделать их действительно независимыми. Но на это можно не надеяться, сказал Явлинский.
Выигравший в российском суде, еще долго будет дожидаться реализации своего права. Порядок исполнение судебных решений в пользу физического лица, частного предприятия продолжает вызывать негодование. Приговоры в пользу государства "всегда исполняются". Приговоры, которые признают право частного предпринимателя, "очень часто не исполняются", жаловался председатель Высшего арбитражного суда Вениамин Яковлев.
За этим, кроме произвола, злоупотреблений, невежества и незнания представителей органов власти, кроется глубокая психологическая проблема, связанная с понятием собственности. Государственная собственность пока по-прежнему пользуется особой защитой, частная собственность считается до сегодняшнего дня собственностью второго сорта и вызывает подозрения.
Еще в царские времена было такое крылатое выражение: "Царь дал, царь и взял". Император, которому принадлежала страна, давал тепленькие местечки ревностным придворным льстецам, снова лишал, если те становились непокорными. В то же время народ стал считать своим неписаным правом воровать все, что плохо лежит. Говорят, Николай I сказал своему сыну - будущему Александру II: в России есть только два честных человека, которые не воруют - "ты и я", поскольку царю принадлежит уже все, а его сын унаследует это.
С победой большевиков понятие частной собственности исчезло и вовсе. Коммунистическому государству принадлежало все. Тронувшему государственную собственность человеку, не имеющему на то права, грозило большое наказание. Преданным же партийным и государственным функционерам предоставлялись квартиры, дачи и машины. Всего этого можно было всегда лишить.
Часто криминальный передел собственности в девяностые годы, разумеется, тоже не способствовал появлению нового понимания термина "собственность". Россияне были вынуждены бессильно наблюдать за тем, как громадные состояния в результате махинаций политиков, чиновников и предпринимателей оказывались в алчных руках, воспринимая это как результат воровства. В результате среднестатистический Иван считал своим моральным правом брать там, где только возможно. При этом он не видит противоречия в том, что требует наказывать по всей строгости закона нечестных людей. Поскольку это всегда касается других людей.
