В субботу генеральный прокурор Карла Дель Понте (Carla Del Ponte) провела свой очередной день рождения за работой, чтобы закончить текст обвинительного заявления, который завтра откроет процесс против бывшего президента Югославии Слободана Милошевича (Slobodan Milosevic). Выступление прокурора будет длиться не более получаса, но слова, которые выдвинут обвинения в геноциде и в самых зверских военных преступлениях, будут звучать в аудитории Международного суда в Гааге, где на протяжении двух лет, а то и больше, будет проходить первый и самый большой процесс нового века. За субботу и воскресенье Дель Понте сделала всего лишь два перерыва в своей работе: прогулка на велосипеде к морю в черной одежде и с охранниками, а также посещение выставки ван Гога (Van Gogh) и Гогена (Gaugain), только что открывшейся в Амстердаме.
В последнее время международный прокурор оставляла включенным свой мобильный телефон даже ночью: абсолютное исключение, оправданное ожиданием с минуты на минуту "хороших новостей" по поводу поимки скрывающихся преступников. Намерена ли она говорить о боснийских сербах Младиче (Mladic) и Караджиче (Karadzic)? Она подтверждает: "Американцы там много работают, несмотря на то что снегопады в Боснии все очень осложняют". И сразу же добавляет, как будто хочет подчеркнуть свое нетерпение: "Надеюсь, что к концу года будет готов первый акт обвинения против албанцев из Армии национального освобождения".
- Насколько для Вас важен процесс, который начнется завтра?
- Он очень значителен, в первую очередь потому, что оправдывает существование самого института международного суда. Во-вторых, он окончательно закрепит принцип: для тех, кто у власти, нет безнаказанности. Милошевич, и мы не должны об этом забывать, - это первый глава государства, который оказался на скамье подсудимых.
- А в личном плане?
- Для меня он имеет ровно столько же значения, сколько все остальные в моей жизни прокурора. Если я принимаю постоянное участие в многочисленных заседаниях, то это потому, что Милошевич, с объективной точки зрения, несет наибольшую ответственность за преступления, имевшие место в ходе войны на Балканах. Я беру на себя огромную задачу принести в аудиторию собранные доказательства и полностью убедить судей в его вине и необходимости осуждения. Есть кое-что еще: наша процедура не предусматривает присутствия представителя со стороны жертв. А значит, я буду говорить и за них. Здесь имеет место не только юридический, но и человеческий и моральный критерий. И он меня подталкивал еще сильнее во время поисков доказательств.
- В каком смысле?
- Это очень просто. Для меня на этот раз очень важно выиграть дело. Я не могу забыть лица женщин из Сребреницы, чьи мужья и сыновья были зверски убиты. Их взгляды придавали мне сил даже в самые трудные момент, когда казалось невозможным преодолеть препятствия и противостояние. Я хочу сказать, что сущность этого процесса насыщеннее, чем в случае убийства, которое само по себе требует внимания и определенности в поисках виновного. А здесь мы говорим о сотнях безжалостно уничтоженных людей. Картина этнической зачистки уничтожила все остатки человеческого уважения. И очень важно, чтобы сами сербы отдали себе отчет в том, что на самом деле произошло за последние десять лет. До тех пор, пока Милошевич оставался у власти, население было дезинформировано и было очень трудно переубедить его. А этот процесс, наконец-то, отразит Истину. Да, именно с большой буквы. Я покажу, что именно случилось, почему и с какой целью это было осуществлено, и кто несет за это ответственность. И Милошевич должен быть уверен, что существуют неопровержимые доказательства его личной ответственности за геноцид.
- Вы не боитесь обвинений в том, что Вы являетесь орудием в руках американцев?
- Это не процесс против Сербии или сербов. Это строгое расследование, основанное на доказательствах о личной ответственности Милошевича. На предварительных заседаниях он утверждал, что его страна всего лишь защищалась от агрессии других. Но документы доказывают, что все было совсем не так.
- Что-то изменилось в отношении сербов?
- Думаю, что да, отношение постепенно меняется. Могу даже привести пример: к нам пришло много новых свидетельских показаний, о которых мы не имели понятия. Чувствуется готовность раскрыть зверства, а раньше такого не было совсем.
- Насколько длинен список Ваших свидетелей?
- По всем трем главам, Косово, Хорватия и Босния, список получается очень большим. Более трехсот человек, от жертв до "посвященных", то есть главных героев прежнего военно-политического режима, которые на всех уровнях получали, передавали и выполняли приказы Милошевича. По поводу одного только Косово их около 90, 29 из которых - свидетели секретные и охраняемые. Естественно, моя дверь всегда открыта, и если придут еще какие-либо свидетельские показания, то мы готовы принять их.
- Есть ли в Белграде те, кто намерен запугать Ваших свидетелей?
- Вплоть до того, что даже за десять дней до свидетельского выступления в суде, имя будет скрыто, а известно только самим судьям. До этого момента обвиняемому будет известен только протокол, но не личность свидетеля. Мы вынуждены защищать большое количество наших свидетелей, которые подверглись тяжелейшим угрозам.
- Каким угрозам?
- Угрозам смерти. Могу даже назвать имена. Например, Синица Вучинич (Sinisa Vucinic), глава самой экстремистки настроенной части "Jul", партии жены Милошевича, публично угрожал нашим свидетелям. Мы уже говорили с представителями сербского правительства об их защите. Я обратилась напрямую к премьеру Джинджичу (Djindjic), и он пообещал, что примет все необходимые меры.
- Есть самый настоящий план по уничтожению свидетелей обвинения?
- В Белграде все знают, кто был доверенными лицами Милошевича. Они надеются запугать тех, кто решил заговорить. Могут предположить, кто именно намерен полететь в Гаагу, и даже не будучи полностью уверенными, все равно угрожать. То есть свидетелям придется решить: ехать ли и рисковать, или же спокойно сидеть дома.
- Вас это беспокоит?
- Конечно, я не смогу с легким сердцем увидеть аудиторию, в которой сидит меньше свидетелей, чем находится в моем досье. Люди пугаются, как и в случае с мафией. Уже есть те, кто, даже подписав протокол, сейчас говорит, что не сможет присутствовать на заседании. Но мы не сдаемся, пытаемся убедить их. В случае необходимости мы можем гарантировать им изменение документов и выезд в другую страну.
- Если отступничеств будет много, то на чем будет строиться обвинение?
- Ответственность Милошевича доказана проверками и документами. Но чтобы дойти от преступления до его личности, необходимо пройти всю цепь командования: на каждом уровне должен быть свой свидетель, вплоть до самых главных звеньев. Все эти ступени мы преодолели шаг за шагом, вот почему я уверена, что Милошевич будет осужден.
- Кто в Белграде ведет закулисную игру в поддержку бывшего президента?
- Сербское правительство нам помогает. Но мне было отказано в доступе к военному архиву и к любым сведениям, касающимся Вооруженных сил, поскольку подобные разрешения зависят не от правительства республики, а от генерального президиума Югославии, то есть от Коштуницы (Kostunica). Тем временем генерал Младич, ответственный за зверские преступления в Боснии, спокойно живет в Белграде, охраняемый той же военной верхушкой и президентом Коштуницей, который не подписывает приказ о его выдаче.
- То есть Коштуница - это Ваш враг?
- Я не могу забыть ту ужасную встречу, которая у меня была с ним во время первого моего визита в Белград. Это было 23 января прошлого года, и я получила от нее самое плохое впечатление. С тех пор он ставил передо мной всевозможные препятствия. Сейчас у него готов проект закона, который еще больше затруднит, если не сделает совсем невозможным, юридическое сотрудничество и который очень ограничит возможность помощи со стороны правительства Сербии. После выдачи братьев Банович (Banovic) он даже официально предупредил Джинджича, чтобы тот не осуществлял больше подобных арестов, поскольку они противоречат конституции.
- А бывший сербско-боснийский президент Караджич где сейчас находится?
- В Боснии, и до сих пор не арестован, поскольку даже если удается точно определить его местонахождение, тот, кто отправляется его арестовывать, приходит на минуту позже его бегства. Истина состоит в том, что, как и Младич, он тоже пользуется наибольшим покровительством со стороны политиков, военных, а также сербско-боснийской полиции: его считают героем. В пятницу я поеду в Баня-Луку, чтобы сказать, что пора прекращать такое положение вещей.
- После покушения 11 сентября американская поддержка ослабла?
- После 11 сентября, несомненно, начался новый этап борьбы с терроризмом, но Америка совсем не отвернулась от Балкан. Я постоянно контактирую с послом по военным преступлениям Проспером (Prosper) и с послом в Гааге. Они очень активно работают, и мне не хотелось бы углубляться в это, но с минуты на минуту я могу получить известия об уклоняющихся от суда преступниках высокого ранга.
- Какая из глав Вашего процесса наиболее ярко доказывает преступления Милошевича?
- Он не избежит ни одного из трех обвинений. Будет доказана его ответственность за геноцид в Боснии, а также за военные преступления и этническую чистку в Хорватии и Косово. Если я смогу предоставить суду все доказательства, а я более, чем уверена, что у меня это получится, то он, бесспорно, будет осужден.
- Даже если, как утверждают его адвокаты, он призовет таких известных свидетелей, как Клинтон?
- До сих пор это всего лишь слова. Я буду первой перечислять своих свидетелей, потом дойдет очередь до него, и мы увидим, примет ли суд его список.
- По-вашему, он так и останется без адвокатов на заседании?
- У Милошевича 6 адвокатов, которые постоянно с ним встречаются. Это такие люди, как бывший министр юстиции США Рэмси Кларк (Ramsey Clark) или француз Жак Верже (Jacques Verges), который в прошлом защищал нациста Клауса Барби (Klaus Barbie) и террориста Карлоса (Carlos). Но он не хочет отказаться от возможности осуществить в аудитории "политическое" выступление.
- Сколько времени будет длиться процесс?
- Не менее двух лет.
