Как назвать правосудие, которое выносит свой вердикт еще до завершения следствия, не имея ни улик, ни уверенности в своей правоте? Чрезвычайное? Произвольное? Нет: спортивное. Акт, утвержденный в Солт-Лейк-Сити и повлекший за собой наиболее тяжелые последствия, родился не в душе судьи, возможно, подверженного чужому влиянию, не в душе атлетов, пытавшихся прибегнуть к запрещенным веществам, но в недрах самой олимпийской организации, Международного Олимпийского комитета (МОК). Конечно, это было сделано из лучших побуждений: в целях борьбы против применения допинга и за честные игры. Мог ли кто во времена Хуана Антонио Самаранча (Juan Antonio Samaranch) осмелиться за несколько часов до закрытия Игр согнать с пьедестала троих медалистов?
Жак Рогге (Jacques Rogge), новый президент МОК, проявил изрядную выдержку, пойдя на это. Но хорошо ли он оценил все последствия этого решения, большая часть ответственности за принятие которого ложится на него? Ранее, совместно с президентом Международной федерации фигурного катания, итальянцем Оттавио Чинкванта (Ottavio Cinquanta), также членом МОК, он настоял на том, что канадские фигуристы Жами Сале (Jamie Salé) и Давид Пеллетье (David Pelletier) получили второй комплект золотых медалей, вслед за вручением этих наград россиянам Елене Бережной и Антону Сихарулидзе. Своим поступком президент МОК не только указал на ужасные интриги, царящие внутри организации, но и подорвал один из основных принципов современного спорта: уважение к арбитру и его решениям.
Речь не о том, чтобы уйти в сторону от вопроса, снять ответственность с французской судьи Мари-Рен Ле Гунь (Marie-Reine Le Gougne), и извинить ее ошибки, - ведь она призналась в покровительстве российской паре, прежде чем вновь отречься от своих слов. Она допустила нарушение, не предупредив главного судью и президента Международной федерации о давлении, которое она испытывала: ее отстранение законно. Из этого вытекают, что никто не отметал подозрений против нее и Дидье Гайлаге (Didier Gailhaguet), президента Французской федерации конькобежцев и главы французской делегации в Солт-Лейк-Сити.
Их дело отныне стало предметом расследования комиссии, созданной внутри Международной федерации фигурного катания.
Но что будет, если по завершении расследования, их досье окажется пустым и по отношению к ним не будет применено никаких санкций? А ведь такую гипотезу нельзя исключать. Придется ли Жами Сале и Давиду Пеллетье вернуть свою медаль? Очевидно, нет. Молодые люди, которые в то время, как разгорался скандал, вели себя очень достойно, не должны пострадать от непоследовательности олимпийских чиновников. Последние, приняв поспешное решение под значительным давлением со стороны американской и канадской прессы, повергли Игры в невиданный доселе хаос.
Если спортивная организация отныне может изменить любой результат, не считаясь с элементарными принципами правосудия - особенно, с презумпцией невиновности, сбором доказательств или правом на защиту - тогда весь авторитет судей, арбитров и судейских комиссий оказывается втоптанным в грязь. Решение МОК, - против которого выступил член российского исполнительного комитета, Виталий Смирнов - не заставило долго ждать последствий. Решения арбитров и справедливость судей вновь и вновь начали ставиться под вопрос на этих Играх. Неважно, оправдан ли пересмотр или нет: он отражает все более и более параноидальное видение спорта, причем паранойя находит себе пищу в самом спортивном движении.
Тяжелая символика.
Вячеслав Фетисов, тренер российской сборной по хоккею с шайбой, проигравшей в полуфинале американцам, также не преминул заметить, что в важнейших матчах турнира арбитрами были американцы и канадцы, по соглашению между Международной федерацией хоккея и НХЛ, могущественной профессиональной северо-американской лигой. И он прибавил: "Все было сделано для того, чтобы в финале встретились США и Канада". Не являются ли слова тренера попыткой совместить политику и спорт, в период времени, когда политическая роль США в мире и их взгляд на этот мир становятся предметом ожесточенных споров и жестоких столкновений.
Церемония открытия останется в нашей памяти, здесь наличествовали и движение по лезвию бритвы, и маневры между повинностью патриотизма и тяжелой символикой. Сегодня некоторые видят провокационный и неловкий жест, означающий отказ зарыть топор холодной войны, в том, что выбор зажечь олимпийский огонь пал на игроков хоккейной команды США, победивших в 1980 году советскую сборную. Похоже, следы этой войны еще теплы. Это было заметно по поведению российской делегации - угрожавшей покинуть олимпийскую деревню после того, как российские лыжницы не прошли допинг тест, обвинившей МОК в связях с "северо-американским шоу-бизнесом". Американский олимпийский комитет, который почувствовал себя уязвленным, в ответ обвинил русских в "антиамериканизме".
Северо-американские СМИ, горячо вступившиеся за канадских фигуристов, но куда более скоромные после присуждения победы американскому спортсмену в результате спорного решения, всем своим поведением лишь усилили дурное впечатление об Америке. В свою очередь, решения МОК выдвинули тезис о применении "чрезвычайных" мер к некоторым спортсменам, тогда как все прочие атлеты - литовские и южнокорейские конькобежцы, испанские или русские лыжники, - должны были подвергнуться обычной процедуре. А это лишь оживило чувство уязвленного национального достоинства и увеличило число барьеров, об устранении которых с пути к всеобщему братству МОК не устает говорить.
"USA Today" в своем "олимпийском" выпуске от 23 февраля дает взволнованный, редкий по красноречию комментарий: "Положим конец этим сборищам людей, приезжающих в мире, а уезжающих в скорби". "Игры призваны разбить барьеры, но они лишь возводят новые стены (┘). Мир презирает нас еще больше, чем три недели тому назад. Русские нас ненавидят. Корейцы нас ненавидят (┘). Американцы считают иностранцев "грязными типами". Иностранцы считают американцев "грязными типами". Согласимся на ничью, присудим всем золотые медали, пожмем друг другу руки и поклянемся положить конец этому безумию раз и навсегда".
У олимпийского перемирия, если оно когда-либо существовало, сегодня пробито крыло.
