Пьер Московичи - министр Франции по европейским делам
- На Конвенции по будущему Европы, которая начнет работу 28 февраля, Вы будете представителем французской рабочей группы. Какова будет Ваша роль?
- Я был назначен Жаком Шираком (Jacques Chirac) и Лионелем Жоспеном (Lionel Jospin) на весь срок работы Конвенции. Мне придется защищать одновременно свою собственную точку зрения, взгляд политика и европейца, но также и интересы Франции, такими, как они были определены законной властью этой страны.
- Президент Конвенции - также француз, Валери Жискар Д"Эстен (Valéry Giscard d'Estaing), который не принадлежит к одному с Вами политическому лагерю. Каковы ваши отношения с ним? Скажется ли в работе тот факт, что она будет вестись под председательством француза?
- Господин Жискар Д"Эстен не представляет государства, на должность президента он назначен Советом Европы. Он занял этот важный пост благодаря своему опыту, высоте своих взглядов, своему профессионализму. Руководство Конвенцией целиком возложено на него. Французский представитель - представитель одной из крупнейших стран Союза, и к его голосу прислушиваются. Важно, что сама конференция начнет работу. Президент должен выслушивать всех, оживлять работу, синтезировать предложения сторон; президиум же должен задавать ритм работы, но очень важно, чтобы дискуссия велась на уровне Конвенции, которая должна стать демократическим органом, а не простой регистрационной палатой.
- Есть ли у правительств собственные интересы, которые они будут защищать, наравне с другими органами, представленными в Конвенции: национальными парламентами и Европарламентом, Европейской Комиссией?
- Мы должны стремиться перейти от строгой национальной принадлежности к общеевропейским интересам. Чтобы выработать общий взгляд на будущее Европы, нужно быть амбициозным, но эти амбиции не могут исходить исключительно от государств и правительств. Я не считаю, что будущее Европы будет зависеть лишь от "межправительственных" соглашений. Напротив, мы должны полагаться на треугольник - Комиссия, Совет, Парламент - сохранить то лучшее, что было создано отцами-основателями и, в то же время осуществить глубокое обновление, адаптировать эти устои к новому веку, и вместе двигаться в направлении Соединенных Штатов Европы.
Я говорю "соединенных штатов", поскольку мы должны создать Европейскую Федерацию. Создать федерацию, но сохранить государства. Быть может, концепция Соединенных Штатов Европы более соблазнительна, чем концепция федерации национальных государств, но, по большому счету, это одно и то же. Соединенные Штаты Европы не станут Соединенными Штатами Америки, поскольку различия - федеральная система, языковое единство, более молодые нации - чрезвычайно сильны. Но мы должны руководствоваться коллективными, общеевропейскими амбициями.
- "Соединенные Штаты Европы": еще пять лет назад этой формулы не существовало, она была абсолютно табуирована. Случайно ли она возникла на поверхности в самом начале работы Конвенции?
- Быть может, мы находимся накануне празднования двухсотлетия со дня рождения Виктора Гюго (Victor Hugo), который был певцом Соединенных Штатов Европы. Я не знаю, почему эта формула не приходила мне в голову пять лет назад. Но я знаю, что мог бы изобрести ее и десять, и двадцать лет назад. Потому что европейский идеал записан в моей крови и в моем образовании. Политика развивается периодами, в то же время идеал не должен удалять нас от реальности. Формулировка Соединенные Штаты Европы, быть может, более амбициозна, более политична, чем то, что выражается понятием федерации национальных государств. Речь идет о единстве и, стало быть, о признании будущих возможностей федеральной Европы. Когда мы создавали евро - и с каким успехом! - когда мы начинали строить систему европейской безопасности, не без труда, но все же достигнув значительного прогресса, когда мы создаем европейский ордер на арест, когда мы движемся к европейской прокуратуре, - тогда мы возводим нечто глубоко федеральное по своей природе, настоящий союз Государств.
- Когда Вы говорите о "Соединенных Штатах Европы", то думаете о Европе как о сильной державе. Но мы видим трудности, с которыми сталкивается ЕС, пытаясь ответить американцам по поводу государственного терроризма, либо объяснить свою позицию по ближневосточной проблеме. Кроме того, есть много недоговоренностей, в том числе и в Вашем министерстве, которое слишком далеко продвинулось в вопросе обороны или внешней политики. Может ли Конвенция достичь успеха в этих областях?
- Я бы хотел этого, поскольку Конвенция не должна превратиться в конкурс красоты для организаций. Дебаты Конвенции - это политические дебаты. Это не спор между конституционалистами, даже если это спор по узловым вопросам. Конвенция должна сосредоточиться на обновлении, обновлении не только европейских институтов, но и на разработке европейского проекта.
- Каковы Ваши приоритеты в этой Конвенции?
- Я хотел бы, чтобы у Европы была Конституция, в преамбуле которой была бы декларация ценностей. Я думаю о Хартии фундаментальных прав, хартии прав, которые соблюдались бы. Я желаю, чтобы эта Конституция была у Союза, построенного на новых основаниях, у союза, построенного на социальной сплоченности, глубоком политическом единстве. У союза, который смог бы показать свою силу. Я выступаю за конституцию социально-справедливой Европы и Европы - державы, Европы, которая была бы значительным лицом в глобализации, в мировой регуляции. Короче говоря, я хотел бы, чтобы на этой Конвенции разрабатывались бы учредительные вопросы, но чтобы они были бы рассмотрены до конца; целью же должно стать европейское единство, а также построение того, что в моей книге я назвал "демократическим пространством" или "европейским общественным пространством". Нужно, чтобы Европа перестала восприниматься нами как несколько внешний объект, существующий за счет противоречия.
- Какую роль будут играть Конвенция и эти дебаты во французской предвыборной кампании? Должен ли будет президент во всеуслышание объявить, что он собирается предпринять в отношении Европы за годы своего правления?
- Теракты 11 сентября напомнили нам, что мы живем в мире сложных зависимостей; мы начали отдавать себе отчет, что Европа больше не является одним из вопросов внешней политики, но делом, которое касается всякого в его повседневной жизни. 60% текстов, разработанных Парламентом, являются производными европейского права. Достойный кандидат на президентский пост должен иметь свое видение Европы. Это случай Лионеля Жоспена, который в своей кампании стремится предложить "видение республики, Франции, Европы". Для меня сегодня Республика, Франция, Европа - три неразрывные понятия. Я хотел бы, чтобы европейский фактор был существенным в выборе будущего президента Республики, и я напоминаю, что представлять Францию на европейском уровне - важнейшая задача.
- В этой кампании, Вы занимаетесь программами кандидатов. Собираетесь ли Вы спросить господина Жоспена, будет ли он отстаивать проект Соединенных Штатов Европы, о котором Вы говорили?
- Лионель Жоспен взял на себя пять обязательств. И среди них - обещание продолжить строительство сильной Франции в сильной Европе. Лионель Жоспен не из робкого десятка, но он не является также ни номиналистом, ни фетишистом. Для него важна не столько жесткая конституционная либо юридическая форма, сколько содержание понятия "Европейский Союз". И я хочу сказать ему: "Лионель, продолжай. В 1997 году ты предложил заниматься Европой не в ущерб Франции, на этот раз, нужно идти от Франции к Европе и, наоборот, от Европы к Франции".
