Москва. - Когда бы Вашингтон не обращал свои воинственные взоры в сторону Багдада, иракский диктатор Саддам Хусейн (Saddam Hussein) знал, что может рассчитывать на поддержку Москвы.
Так, например, до того, как в 1991 году американские бомбы обрушились на Ирак, тогдашний министр иностранных дел Евгений Примаков встретился с Саддамом Хусейном в его президентском дворце. Несколько месяцев спустя после начала военных действий в Персидском заливе Примаков нанес рискованный визит в Багдад, чтобы помочь Ираку выйти из войны и не потерять при этом лица.
Однако теперь, несмотря на продолжающуюся поддержку Ирака - Россия по-прежнему поддерживает его в Совете безопасности ООН, а в 1997-98 годах выступила посредником во время американо-иракского кризиса - позиция Кремля меняется.
Комментируя непростой визит вице-президента Дика Чейни (Dick Cheney) на Ближний Восток, цель которого заручиться поддержкой стран этого региона в "антитеррористической войне", включающей свержение Саддама Хусейна, аналитики утверждают, что Кремль меняет свои приоритеты и намерен максимально использовать имеющиеся возможности, чтобы возвратить миллионы долларов долга и не потерять выгодных нефтяных контрактов.
Этот факт говорит как об американо-российских отношениях - и не всегда популярной прозападной стратегии Путина - так и об охлаждении отношения Москвы к Багдаду. "Главная цель России не допустить, чтобы нападение на Ирак - какую бы оно форму не приняло - подвергло опасности существующий уровень американо-российских отношений", - считает Оксана Антоненко, эксперт из Международного института стратегических исследований в Лондоне.
"В любом случае Россия сыта [Саддамом] по горло, - утверждает Антоненко. - В Кремле считают, что если США предпримет жесткие шаги против Ирака, Россия будет сотрудничать с ними в рамках более широкой коалиции".
Основные требования Москвы - гарантии по 20 миллиардному долгу Ирака и существующим нефтяным сделкам; уважение интересов России со стороны любого режима, который сменит Саддама; чтобы любая военная акция имела хотя бы фиговый листок легитимности, освященной ООН.
Ирак, заклейменный президентом Бушем как страна "оси зла", производящая оружие массового поражения, в течение вот уже десяти лет является объектом самых жестоких в современной истории санкций. В 1998 году он выставил из страны инспекторов ООН по вооружениям и до сих пор отказывается от проведения международных проверок.
До 11 сентября и начала антитеррористической кампании, за которым последовало укрепление российско-американских отношений, Москва противостояла усилиям Вашингтона ужесточить санкции против Ирака таким образом, чтобы от них в большей степени пострадал режим, чем гражданские жители.
Тем не менее, министр обороны России Сергей Иванов, в понедельник прибывший в Вашингтон с трехдневным визитом, дал ясно понять, что "Багдад должен допустить на свою территорию инспекторов ООН, чтобы успокоить мировое сообщество".
"События 11 сентября действительно стали Рубиконом в стратегии Путина", - считает Строуб Тэлботт (Strobe Talbott), бывший заместитель госсекретаря США и глава йельского Центра исследований проблем глобализации в Нью-Хэвене.
Путин "воспользовался" терпимостью россиян, обусловленной сентябрьскими событиями, чтобы выстроить российско-американские отношения на фундаменте "общей угрозы".
"[Русские] видят в Саддаме опасность, - говорит Тэлботт. - Но они также преследуют вполне реальные экономические интересы". Еще важнее то, чтобы Россия "опять не осталась на обочине, в то время как дядя Сэм действует".
События 11 сентября трансформировали геостратегические горизонты обеих стран. В то время как Москва расходится с США во взглядах относительно списка стран "оси зла", включающего кроме Ирака Иран, Северную Корею, она позволяет американским военным строить временные военные базы в бывших советских республиках Средней Азии для ведения военных действий против Аль-Каиды и Талибана в Афганистане.
До 11 сентября Россия была одним из главных сторонников проведения экспертизы на наличие оружия массового поражения, выступала против расширения НАТО и негодовала по поводу намерений Вашингтона по выходу из основополагающих договоров по контролю за вооружениями. После 11 сентября Кремль не очень-то и расстроился, когда Буш объявил о выходе из договора по ПРО 1972 года. В обмен на смягчение своих позиций Россия ожидает, что Вашингтон продемонстрирует понимание по ряду ключевых вопросов. Тем не менее, для многих россиян, - которые рассматривали войну в Чечне как антитеррористическую кампанию, аналогичную той, что возглавляют США, и ожидали со стороны Америки такого же к ней отношения в обмен на поддержку войны с террором - ежегодный доклад Государственного департамента США о соблюдении права человека в мире стал сюрпризом. Российские войска в Чечне "продемонстрировали мало уважения к основополагающим правам человека, - говорится в нем. Здесь же приводятся цитаты из "многочисленных докладов об убийствах без суда и следствия". Министерство иностранных дел России охарактеризовало доклад как "одиозный", отметив при этом, что он написан так, "как будто ему не предшествовали события 11 сентября".
"Кремль так много вложил в проамериканскую и прозападную позицию, что если у него возникнут разногласия с США по такому маргинальному вопросу как Ирак, то все инвестиции пойдут прахом. И ради чего?" - задается вопросом Дмитрий Тренин, российский политолог из московского центра Карнеги за международный мир.
"Точка зрения России относительно решимости США изменилась: к ней добавилась понимание, что у Вашингтона есть политическая воля, - говорит Тренин. - Россияне не испытывают особого энтузиазма, когда речь заходит об операции [против Ирака], однако они понимают, что оппозиция не принесет никаких дивидендов".
В ситуации, когда на кону от $15 до 20 млрд. - около $8 млрд. в счет военного долга СССР, остальное в контрактах на поставку нефти - Россия рассчитывает на то, что новый режим сможет их выплатить.
"Россияне теперь лучше понимают границы своих возможностей, - считает Тренин. - Деньги можно получить, только играя на стороне США. В противном случае, получить нельзя ничего".
В этом, возможно, и состоит план Кремля. "Путин считает, что судьба России связана с Западом, - говорит Тэлботт. - Именно здесь есть деньги. И он знает, что России нужны деньги, чтобы для инвестиций в модернизацию ее экономики"..
