Анн-Мари Леглоаннек (Anne-Marie Legloannec), германист из Центра Марка Блока в Берлине, комментирует последний роман Нобелевского лауреата по литературе, посвященный исходу 12 миллионов немцев из Восточных провинций. Эта драма замалчивалась только левыми. Другие течения, хотя и скромно, но выражали свое горе
Беженцы возвращаются в Германию. Или, если быть точным, вопрос о них, вопрос о миллионах немецких беженцев, вынужденных покинуть Восточную Европу после поражения Германии. ZDF, один из немецких общественных каналов выпустил этой зимой серию скупых телевизионных репортажей "Die grosse Flucht" ("Массовое бегство" - прим. пер.), а еженедельник "Шпигель" вышел 4 февраля с материалом о трагической судьбе судна "Вильгельм Густлофф", "немецкого Титаника", который, после выхода из соседнего с Данцигом порта Готтенхафен, был потоплен 30 января 1945 года российской субмариной. На борту транспортного судна находились 9000 человек, в основном женщины и дети, в спешке погрузившиеся на корабль, чтобы спастись от наступления Красной Армии.
Эпопее "Вильгельма Густлоффа" и судьбе беженцев посвящена последняя книга Гюнтера Грасса (Guenter Grass) "Im Krebsgang' ("Поступью краба"), выход которой сопровождался шумихой, поднятой в масс-медиа. Книга была обречена на успех. Она вышла в начале февраля, а сейчас в продажу поступил уже третий тираж. Гюнтер Грасс прежде не проявлял интереса к судьбе беженцев, и можно задаться вопросом, на какой эффект он рассчитывал, работая над книгой: пробудить болезненную ностальгию либо бросить трезвый взгляд на прошлое? Конечно, Грасс, уроженец Данцига, может сделать вид, что мысль о судьбе миллионов немцев, бежавших со своей родной земли в сторону Рейха, никогда не оставляла его.
Тулла, которая дает жизнь своему сыну Паулю на борту тонущего "Густлоффа", уже знакома нам по другим романам Грасса. Впервые она появляется в повести "Кошки-мышки", в виде озорной девочки, затем беременной в "Крысе", где мы узнаем что, она, возможно, погибла на борту "Густлоффа". Но Гюнтер Грасс дарит ей жизнь и сына Пауля, который впоследствии будет желать, насколько это возможно, забыть о судьбе беженцев, но не сможет укрыться от Истории. По не вполне убедительным причинам Грасс превращает внука Туллы в неонациста. Нобелевский лауреат 1999 года никогда прежде не обращался к теме беженцев. Можно было подумать, что он так никогда к ней и не обратится, считая ее слишком скандальной. К слову, Грасс довольно сурово отнесся к объединению Германий. По мнению писателя - объединение - худшее, что могло произойти с Германией: находящаяся в сердце Европы объединенная Германия продолжила бы политику гегемонии. Как если бы германская гегемония была бы следствием ее центрального положения! Как если бы не отсутствие демократии, так и не привившейся в Веймарской республике, не было главной причиной национал-социализма! Суммируя сказанное Грассом, получаем: в разделении Германии был источник демократии. И, кроме того, это было ответом на Аушвиц. Совершив тяжелейшие преступления XX века, Германия была поделена, лишена своих территорий, приобретенных тем или иным способом, и немцы были осуждены на изгнание из Восточной и Западной Пруссии, из Судетов и так далее.
Уже полвека, в особенности, с конца 60-х годов, с первыми успехами "восточной политики", немецкие левые стараются затушевать вопрос о беженцах: для многих изгнание немцев стало платой за демократию и мир со своими западными и восточными соседями, в частности, с поляками. Одно страдание пришло на смену другому. Виновные в бесчисленных преступлениях, немцы не имели права оплакивать своих беженцев.
В своем последнем романе Гюнтер Грасс предоставляет слово своему двойнику, Старику, который "так никогда и не поднял голос за страдания прусских беженцев"; его поколение, говорит он, не должно было "хранить молчание о таком страдании, лишь потому, что наша собственная вина поглотила нас, и мы чувствовали, прежде всего, угрызения совести". Однако не все молчали. Но никто не хотел понять. Как напоминает "Frankfurter Allgemeine Zeitung", так называемый "левый" писатель Арно Шмидт (Arno Schmidt) опубликовал в 1953 году работу "Перемещенные лица" ("Die Umsiedler"), но критики, среди которых знаменитые Макс Бенце (Max Benze) и Зигфрид Ленц (Siegfried Lenz), увидели в ней лишь дополнительную тему, необязательную с точки зрения авторского почерка. Это не единственное прочтение книги. В 1961 году в "Журнале Восточной Пруссии" появился рассказ врача из окрестностей Калининграда, Ханса фон Лендорфа (Hans von Lehndorff), мать которого была арестована нацистами в 1944 году, а кузен был повешен за участие в покушении на Гитлера (Hitler) 20 июля 1944. Лендорф рассказывает о падении города, о приходе русских, о том, как поляки заняли опустевшие земли. Сначала "Журнал Восточной Пруссии" выходил в документальной серии, в редакции "Министерства изгнанников, беженцев и жертв войны", распущенного в 1969 году. Вместо того, чтобы остаться исповедью, книга превратилась в бестселлер. Было продано 300 000 экземпляров, и она выдержала уже 6 тиражей! В 60-е годы к голосу Лендорфа присоединяются несколько других, например, Марион Денхоф (Marion Dоеnhoff), со своей книгой "Имена, которые не знает никто" ("Namen die keiner kennt"), или голос Протестантской церкви, которая в 1965 году приняла меморандум, в честь беженцев, польских и немецких. Это было лишь возвращение на круги своя.
Федеративная республика была создана, прежде всего, этими беженцами. Нацисты или нет, коллаборационисты или деятели сопротивления, 12 миллионов немцев бежали из своей страны, изгнанные из Судетов совместной акцией чехословацких властей и победителей Германии, или взятые в кольцо российскими войсками, наступавшими на Балтику с Востока, Юга и с Запада. Для последних единственным горизонтом оставалось море, кишащее советскими подлодками, и пустынные пространства Курляндии, под бомбами советской авиации: два с половиной миллиона человек нашли здесь свою смерть. Большинство беженцев, "немцы с вещмешком на плечах", как их тогда называли, осели в западных районах Германии, иногда воссоздавая города и заводы, которые они оставили за своей спиной. Они приняли участие в сотворении экономического чуда с удвоенной энергией людей, потерявших все.
Похоже, Гюнтеру Грассу и значительной части германских левых проще игнорировать их судьбу. Если книга Грасса и встречает широкий отклик, то не потому, что снимает табу, как того хотел бы представить автор. Скорее, это роман знаменитого писателя, и его голос смешивается с голосами других, когда переворачиваешь последнюю страницу. Последнее поколение беженцев обретает голос, как и последние жертвы нацизма, евреи они или нет. Их внуки открывают историю, которую отцы иногда хотели бы игнорировать. Политическая составляющая еще не окончательна снята, и в связи с перспективой присоединения Чехии к ЕС вновь оживает полемика по поводу знаменитых декретов, принятых в Бенесове, по которым из Чехословакии были изгнаны немецкое и венгерское меньшинства. По мнению непредсказуемого чешского премьер-министра, Милоша Земана (Milos Zeman), изгнание было оправданным, поскольку речь шла о нацистах. Премьер-министр Венгрии Виктор Орбан (Viktor Orban), напротив, говорит о несправедливости. В противоположность чешским властям, не желающим отменить декреты, которые были навязаны Германии странами-победителями, и главе чешской оппозиции Вацлаву Клаусу (Vaclav Klaus), который хочет присоединить их к договору о вступлении в ЕС, Европейский парламент и парламент Австрии требуют их упразднения. Но если Йорг Хайдер (Joerg Haider), австрийский "Ле Пен" ("Le Pen"), подливает масла в огонь, то политическая элита Германии и организации беженцев предпочитают остаться в тени. Прошлое все еще здесь, на расстоянии протянутой руки, но в Германии царит гробовое молчание.
