Отношение к старому Ильичу у нас, бывших советских граждан, имеет долгую и неоднозначную историю. Когда появилась идея о погребении вождя и сносе мавзолея, мне неожиданно пришла в голову мысль, что я за всю свою жизнь ни разу там не была. Случай для Москвы никак не типичный, поскольку посещение мавзолея являлось, в конце концов, главным советским ритуалом. Была ли это халатность моей школы имени Фритьофа Нансена (Fridtjof Nansen) или мои родители оказались идеологически неподкованными или я сама проявила аполитичность, сказать трудно. Когда я пришла к выводу, что упустила возможность посмотреть на аттракцион эпохи, то уговорила свою американскую подругу восполнить упущенную возможность. Однако мавзолей, у которого теперь уже не происходит церемония смены караула, да и самого караула нет, оказался, к сожалению, закрытым.
Тело вождя
Во время хрущевской "оттепели" молодежь под лозунгом "возврата к ленинским нормам" вступила на тропу войны с культом личности Сталина, и именно процесс этой смены караула, конечно, открывает фильм Марлена Хуциева "Мне 20 лет". Позднее его нашли опасным для государства и подвергли вивисекции. И хотя Венечка Ерофеев - автор книги "Путешествие в Петушки" - в "Моей маленькой лениниане" - злонамеренном собрании цитат, которые в свое время передавало радио "Свобода", показал истинную ценность этих "норм", хотя остатки культа личности ко времени "Лелика" (так звали Брежнева) нашли себя со временем в серии анекдотов о "Вовочке" (то есть, о Ленине), окончательное расставание с мифом произошло лишь в постсоветское время. Об этом свидетельствуют не только споры вокруг мавзолея, но и фильм Александра Сокурова "Таурус", съемки которого были недавно завершены.
После "Молоха" - фильма о Гитлере (Hitler) - Сокуров сделал вклад в "лениниану", сравнимый с тем, что сделал своими классическим фильмами Михаил Роом в тридцатые годы ("Ленин в октябре" и "Ленин в 1918 году"). Сергей Эйзенштейн позволил себе в 1927 году показать Ленина в фильме "Октябрь" схематично и для этого он привлек не актера, а схожего по внешности рабочего Никандрова. Роом, напротив, показал Ленина в своем фильме, снятом в 1937 году, в качестве главного героя, причем историческую фигуру в зрительной памяти советских людей он навсегда связал с созданным обаятельным Борисом Щукиным "народным Лениным". Жена Ленина Надежда Крупская считала более достоверным образ Ленина, сыгранный менее обаятельным Михаилом Штраухом в фильме Юткевича "Человек с ружьем". Но это лишь подтверждает, как былое превращается в сказку.
Сколько бы потом Лениных не дефилировало по экранам, щукинский Ленин для зрителей оставался "настоящим", а картину Роома еще пятьдесят лет подряд демонстрировали по большим праздникам, вплоть до капиталистической революции. После этого прошло десятилетие, пока Ленин вновь не стал главной фигурой, впрочем, совсем в другой истории, с совершенно новой версией легендарного образа. Если в советские времена Ленин на экране олицетворял дух и являл собой приводной механизм революции, то у Сокурова он лишь тело, наполовину парализованное, еще "государственное", но уже и частное, наполовину умершее.
Вклад Сокурова в лениниану означает не только то, что в очередной раз в истории устраняют белые пятна. Режиссер обращается также к коренной теме: теме смерти и тела. Начинающаяся гибель тела. Тело Ленина неработоспособное, больше непослушное, обременительное для других людей, как и для него самого: для ухода за будущим "мавзолейным экземпляром" была необходима целая команда помощников. Он выглядит чужим в роскошном имении Горки посреди окружающей природы. Но в теле еще что-то живет, это его злая, разрушительная воля. Несмотря на то, что Сокуров и автор сценария Юрий Арабов выбрали для фильма исторический момент, который может считаться ревизией обоих фильмов Роома, "Таурус" в широком плане является отражением советской ленинианы - режиссер быстро уходит от ее мотивов и показывает героя с неожиданной стороны.
Взаимная любовь вождя и страны
Фильмы Роома о Ленине смогли стать хитом и иконой (пусть и не священной) целого полувека, поскольку они рассказывают не только о революции, но и о любви - взаимной любви, которая была между вождем и страной, между Ильчем и его окружением. Это любовь априори, идеологическая любовь и одновременно совершенно определенная любовь к конкретной фигуре. Щукин сыграл ее с юмором и мужеством, что признала даже американская критика ("Возможно, Ленин был не таким, но Щукин убеждает всякого, что он таким был", - замечала в 1938 году "New York Times"). Актеру, игравшему роль телохранителя Ленина в годы подполья, Роом тогда ставил одну задачу: показать любовь к охраняемому им человеку. Тот, кто Ленина не любил, был, само собой разумеется, "врагом народа". Актрису Фанни Каплан, игравшую социал-революционерку (и террористку, покушавшуюся на вождя), приходилось доставлять на съемочную площадку под усиленной охраной, чтобы ее не линчевали статисты.
В фильме Сокурова с его волшебными интерьерами и сценами из природы любое выражение любви, будь то революционной или интимной, восторженной или сочувствующей (а сочувствовать по-русски означает все равно, что любить) полностью отсутствует. Фильм, лишенный любви. Коренастый телохранитель не любит тело, которое он охраняет. Точно так же мало любит его команда, которая ухаживает за ним; доктор, медсестра, которая иногда сочувствует ему, но у которой хватает причин для ворчанья. Тело, со своей стороны, не любит никого: ни ненавистную жену, ни практичных сестер, которые, в свою очередь, не любят друг друга, соперничают, хотя и понимают, в какой огромной мере их образ жизни зависит от жизни этого тела. От тела, не любящего и самого себя в силу своей болезни, паралича и ограниченности в движениях.
Сокуров и исполнитель главной роли Леонид Морозов не отказываются от портретного сходства, что касается известных характерных черт (выговор Ленина, его кепка) и неизвестных (в течение десятилетий скрывавшиеся от общественности фотографии). Если Гитлер (Hitler) казался на фоне декораций "Молоха" вагнеровскго Оберзальцберга меньше, чем он был, то Ленин будучи посреди красот природы, несмотря на блокированную болезнью злую энергию, создает впечатление, будто стоит за рамками кадра. Есть известная фотография: Ленин и Сталин - на скамеечке в Горках. Скрытое послание всей советской ленинианы, а, тем самым, и фильмов Роома заключается именно в этом - в порядке наследования. В "Клятве" - симптоматичном фильме режиссера сталиниады Михаила Чиаурели это почти мистическая сцена воплощения. В день смерти вождя #1 вождь #2 останавливается перед заснеженной сакраментальной скамеечкой, и луч солнца освещает его - наследника умершего. (Известный лозунг "Сталин - это Ленин сегодня" звучит не менее мистически).
Сокуров не уходит от изображения этой традиции. Сталин появляется в Горках, неслышно шагая и опережая грохот сапог команды, его лицо излучает скрытую опасность. Почти парализованный вождь именно ему доверяет свою идею покончить жизнь самоубийством и получает (согласно исторической правде) бюрократический ответ, именно на нем он вымещает свой неутоленный гнев. Именно ему он передает свой завет нанести удар по старому закостеневшему миру. И именно Сталин горячо, в большей мере, чем жена, жмется к Ленину. Воплощение, которое у Чиаурели носит ритуальный и метафизический характер, приобретает здесь физическое выражение, материальное. Впрочем, это относится ко всему в этом достойном внимания фильме, который заменяет советские мифы своим постсоветским антимифом о недееспособной власти.
