Автор материала - руководитель кафедры социологии в университете Трира
В истории современного идеологического террора особую роль играли широкомасштабные чистки и пресловутые показательные процессы в Москве, проходившие при Сталине в 1936-1938 годах. Сталин для того, чтобы превратить КПСС в послушную машину, создал гигантский бюрократический аппарат, включавший тайную полицию, партийные комиссии и экспертов по пыткам. Партию должны отличать монолитное единство, идеологическая "чистота" и организационная действенность.
Чтобы воспитывать у "солдат партии" послушание, сталинская инквизиция инсценировала ритуалы чистки и неофициальные показательные процессы в партийных ячейках. Эти методы очищения были перенесены также и на органы Коминтерна (Коммунистический интернационал), экспортированы в присоединившиеся "братские партии".
Уже к началу тридцатых годов Коминтерн функционировал как бюрократическая машина по проведению чисток. Он собирал досье персональные дела на функционеров, искал "темные" пятна в их прошлом и создавал "компромат", то есть, компрометирующий материал о грехах перед партией, что имело итогом исключение из партии, ссылку в исправительные лагеря или смерть.
Школа уничтожения
Райнхард Мюллер (Reinhard Mueller) - один из лучших знатоков судьбы немецких эмигрантов, бежавших от нацистского террора и оказавшихся в Москве, и, тем не менее, попавших в механизм сталинистов - "человеческую западню" для легковерных коммунистов. Мюллеру удается на основе изучения случаев, связанных с судьбой отдельных функционеров, реконструировать функции механизма чисток, которые играли важную роль в КПГ. В результате изучения архивных материалов вырисовывается многогранная картина методов уничтожения, с помощью которых политических эмигрантов подвергали изоляции, а также пыткам, голоду и психологическому уничтожению.
Автор справедливо приводит сравнение, когда предстоятели римской церкви превратили ее в орган преследования еретиков. Иначе трудно понять полные мучения упражнения, постоянные самооговоры, трудные для понимания обвинения, эпидемии доносительства и истерические призывы к "бдительности" и "большевистской твердости", которые получали все большее распространение в колониях немецких эмигрантов. В лабиринтах сталинской инквизиции, в пыточных камерах Лубянки ставилась драма политической религии, которая загоняла идейно верных товарищей в преисподнюю "вредителей", "врагов народа", "двурушников", "ядовитых змей", "троцкистов", "агентов гестапо", "контрреволюционеров" и "шпионов".
В рамках этой логики уничтожения НКВД систематически конструировала "заговоры" против партийной дисциплины, когда в качестве обвинения выдвигалось то, что товарищи по партии собирались для неофициальных встреч. Так, встреча партийных функционеров 5 марта 1933 года в московской квартире Эльзы и Германа Таубенбергеров (Taubenberg), собравшихся, чтобы послушать по радио результаты выборов в рейхстаг, послужила основанием для обвинения в создании антипартийной фракции - "Организации Волленберга (Wollenberg)- Хельца (Hoelz)". Сотрудники НКВД собрали досье на участников. Оно, в свою очередь, послужило позднее для ареста, пыток, исключения из партии, ссылке или ликвидации "разоблаченных врагов партии".
Показательным было особенно то, что в лице Эриха Волленберга, Макса Хельца и Ценцлы Мюзам, НКВД схватила авторитетных представителей московской эмиграции. В 1934 году военному эксперту КПГ Волленбергу удалось бежать. После этого НКВД было легко заявлять, что тот являлся руководителем "троцкистско-фашистской агентуры".
Мюллер подробно описывает карьеру Макса Хельца - пролетарского мятежника Веймарской Республики, выступавшего за социальные права, и Ценцлы Мюзам - вдовы убитого в концентрационном лагере анархиста Эриха Мюзама. Макс Хельц не мог вписаться в закостеневшую и бюрократическую командную иерархию советской партии. Из признанного борца против буржуазии он превратился в докучливого партийного мятежника, который, в конце концов, был убит в 1933 году палачами НКВД. Ценцлу Мюзам выманили в Москву из пражской эмиграции обещанием опубликовать завещание ее мужа и там в 1936 году ее арестовали из-за критических высказываниий в адрес советской власти.
Подробное изложение документов тайного процесса по делу Ценцлы Мюзам, проходившему на Лубянке, является в книге самой захватывающей главой. Мюллер представляет протоколы допросов, в которых обвиняемая хитро и стойко отвергает обвинения в инкриминируемой ей деятельности, не скатываясь до доносительства. Ее полный страданий жизненный путь ссылок, нищеты и изоляции закончился, в конечном счете, в ГДР, органы безопасности которой еще пытались завербовать эту тяжело больную, страдающую депрессией 74-летнюю женщину. В итоге за неделю до смерти она была лишена права собственности на работы Эриха Мюзама, которые были переданы Академии искусств Восточного Берлина. Автор, являющийся в настоящее время берлинским сенатором от партии ПДС, ведающим вопросами культуры, получил в данном случае возможность критически подойти к замалчивавшейся до сих пор истории о конце удивительно мужественной и стойкой женщины.
