I. Кошмар повторяется.
Я считаю, что после подписания первых соглашений в Осло и убийства премьер-министра Ицхака Рабина (Itzhak Rabin), который решил воплотить эти решения в жизнь, в Израиле и Палестине столкнулись враждебные силы, стремящиеся вернуться к войне. Инфернальная логика восторжествовала, сегодня она привела нас в настоящий ад. Каждая из сторон не успевает хоронить мертвых, чтобы вновь идти убивать. И нет никакого повода думать, что без вмешательства извне установится мир. Поскольку применение бойцами сопротивления или террористами тактики терактов-самоубийств радикально изменило соотношение сил: теперь палестинцы просто так не дадут похоронить себя под развалинами собственных домов.
Этот затянувшийся конфликт не обойдет стороной Францию: в стране проживает крупнейшая популяция мусульман в Европе (5 миллионов) и третья по численности еврейская диаспора в мире (после США и России), следовательно, Франция - сверхчувствительный индикатор ситуации на Ближнем Востоке. Но сначала о том, что реакция политиков (о, чудо!) несколько успокоила нас. Глава государства и премьер-министр нашли необходимые слова, чтобы показать, что они приняли меры против актов антисемитизма, которые были нацелены на места служения культа в Лионе, Марселе и Страсбурге. Реакция евреев Франции вызвана простым и сильным чувством протеста: протеста против нарушения прав граждан Франции. "Когда пострадавшим является гражданин Франции, кем бы он ни был, вся Франция переживает это, как свою потерю". К тому же, власти общины и мусульманские организации выразили свое возмущение актами вандализма и заявили о солидарности с французскими евреями, их соотечественниками. Наконец от имени Палестинской автономии и палестинцев в целом, их представитель Лейла Шахид (Leïla Shahid) сурово осудила воинствующих граждан, пытающихся оправдать акты насилия солидарностью с палестинцами: "Любой акт насилия против иудейской религии или еврейского народа", - сказала она, "есть преступление против палестинцев".
Президент Совета еврейских организаций Франции (Crif), Роже Кукирман (Roger Cukierman) заявил о своем понимании того, что лица арабского происхождения и мусульманского вероисповедания могут испытывать чувство солидарности с палестинским народом. Но, уточнил он, враждебность в отношении израильского правительства не должна приводить к актам насилия на территории Франции, поскольку это означало бы грубое смешение израильтян и евреев Франции. И это означало бы лишь то, что республиканские ценности страны, принимающей евреев, или являющейся постоянным местом их проживания - ценности, определяющие отношения между различными сообществами - ставились бы под сомнение.
Эти слова, и позиция Лейлы Шахид тем более своевременны, поскольку еврейское сообщество Франции никогда еще не было столь разделенным, даже если одна из партий объявляет свою позицию во всеуслышание, а другая остается в тени. За последние месяцы значительно выросло число евреев во Франции, которые отказываются путать солидарность с еврейским государством и безусловное доверие к его правительству. Израиль не для всех ассоциируется с Шароном (Sharon), далеко не для всех. В петициях, поданных в защиту мира, никогда еще не было столько еврейских подписей. Я, конечно же, говорю о мире, а не о победе террористических палестинских группировок.
II. Герой и мученик.
Я уверен, что именно так думают об Арафате воинствующие члены ассоциации "Франция-Палестина", даже если им еще не представился случай разъяснить свою позицию, как это сделала Лейла Шахид. Если у меня и возникла такая ассоциация, то лишь потому, что некоторые представители организации, такие как Жозе Бове, готовы образовать живой щит вокруг президента Ясира Арафата (Yasser Arafat) в его унизительном убежище в Рамаллахе, пытаясь убедить израильскую армию не атаковать палестинского лидера, которого Шарон обратил в героя всех угнетенных. Этот жест имел бы большое значение и отличный резонанс, если бы в тот момент, когда я пишу эти слова, от Арафата удалось бы добиться внятной реакции, пусть даже в его положении. В том смысле, что если он, по своим заявлениям, действительно хочет погибнуть смертью мученика, то это не означает, что он желал бы "опуститься" до уровня террористов-самоубийц. Это означает, что он хочет сделать это, чтобы разоблачить врагов мира, которые, с тех пор как он разделил Нобелевскую премию с Рабином и Шимоном Пересом (Shimon Peres), саботируют с обеих сторон любые попытки построить мирное сосуществование Израиля и Палестины. Убитый израильским фанатиком Рабин погиб мученической смертью во имя мира. Если бы Арафату пришлось умереть, чего я вовсе не желаю, ему бы больше пристало сделать это именно так.
Поскольку ни одно правительство в мире, и, во всяком случае, французское правительство времен Алжирской войны, не могло не прореагировать на теракт-самоубийство, подобный тому, что привел к бойне в Нетанье в среду 27 марта, посеяв смерть (21 человек погиб и десятки были ранены) в столовой гостиницы, где мирные семьи - родители, дети и старики - собрались отметить Песах, Еврейскую Пасху. Как уже отметил мой коллега из "Monde", который, подобно нам, отнюдь не питает нежных чувств к Шарону: "Ни одна, даже самая праведная цель не может оправдать этой бойни". Алжирцы вспоминают сегодня, сорок лет спустя после объявления независимости, что они могли быть столь жестоки лишь потому, что некоторые методы стали обычным делом во время войны за независимость.
Действительно, стоит задуматься, насколько справедлива борьба за освобождение палестинского народа в свете применения методов терактов-самоубийств против мирного населения. Было время, когда к лику святых причисляли за непротивление злу, либо за принесение себя в жертву во имя свидетельства, по примеру тех буддийских монахов во Вьетнаме, которые устраивали самосожжение. Было и другое время, когда умереть за родину или за революцию считалось величайшим почетом, но это, конечно же, не влекло за собой смерти невинных людей. Следует вспомнить русских террористов, которые в 1905 году отказались бросить бомбу в карету Великого князя, поскольку в ней находились дети. И в этом смысле человечество лишь регрессирует. Предположим, что этот романтизм "смерти- убийцы" когда-то будет вызывать восхищение: во всяком случае он не может пройти бесследно для мусульманской молодежи Франции. И если мы будем считать отчаяние достойным объяснением этого поведения, нам придется назвать смягчающим обстоятельством самоубийство убийцы из Нантерра. Все это, однако, никак не оправдывает действий израильской армии, которая, по приказу Шарона, оккупировала территории и подвергла их "зачистке" без всякого разбора.
Французское общество должно быть бдительным, мобилизовать все силы, как и все другие европейские страны, чтобы защитить себя от угрозы религиозной войны и слишком страстного проявления солидарности. Однако не следует строить иллюзий. Если конфликт продлится и разрастется, если общественное мнение исполнится чувством вражды, и если Израиль окажется в изоляции, то не одно только мусульманское население будет готово к бунту.
III. Один Шарон и два Арафата.
Если значимость терактов-самоубийств состоит в том, что они обезоружили левые силы Израиля и вызвали слепую солидарность к правым со стороны США; если правительства арабских стран опасаются проникновения этой практики на их территорию; если в Палестине нам говорят, что разум покинул даже самых умеренных, тогда следует узнать, кто же несет ответственность за это. Как известно, в Израиле существует два течения. Шарон принадлежит к одному из них, он никогда не прекращал, даже после подписания договоров в Осло, называть Арафата коварным, непостоянным, ненадежным человеком, который ведет двойную игру, который проводит политику двойных стандартов, человеком, подписывать соглашения с которым было бы безумием.
В любом случае, Ариэль Шарон слишком поздно и скрепя зубами заговорил о возможности создания Палестинского государства. Даже после того, как Арафат провел через Палестинский парламент закон о признании государства Израиль в границах до 1967 года, Ариэль Шарон продолжал отказывать ему в доверии. Враги израильского премьер-министра (в частности, Ури Авнери) заявляют, что Арафат является врагом Шарону не потому, что он ведет войну, но потому, что хочет мира.
Другое течение считает - и я к нему присоединяюсь, - что беда палестинцев в том, что во главе автономии стоит человек, чрезвычайно ловкий и непотопляемый, но неспособный согласиться на разделение среди своих сторонников из-за риска начала гражданской войны. Несчастье не быть Бургибой (Bourguiba): тунисский лидер не имел и половины уступок, которые сделали Арафату Клинтон (Clinton) и Барак (Barak), но стал основателем государства, поборов сопротивление враждебной партии внутри страны. Я не верю ни в то, что палестинский президент изобрел тактику терактов-самоубийств, которую применяет "Хамас", ни что он является ее сторонником. Но, вместо того, чтобы воспрепятствовать действиям таких групп, он присоединился к ним, как всегда.
В глубине он еще не понял, что революция, завершенная подписанием соглашений в Осло, означает двойной разрыв с прошлым. Во-первых, отказ от двух утопий: Великого Израиля и Палестинского государства в границах до 1967 года. Во-вторых, появилась необходимость создавать общих врагов. Главная цель - сотрудничество между двумя государствами, и оно предполагало, что следовало расценить теракты, откуда бы они не исходили, как попытку помешать мирному процессу. Можно сказать, что именно эту позицию занял Рабин, когда он выступил против Шарона: "Следует сражаться с терроризмом, как если бы не было переговоров, и продолжать переговоры, как если бы не было терроризма".
Ариэль Шарон не извлек решительно никакого урока из своего ужасного провала в обеспечении безопасности, он продолжает гонку, и восстанавливает против себя одну за другой палестинские территории, которые были уже готовы прекратить или ограничить практику терактов-самоубийств. Он привел арабский мир в состояние кипения, поставил ООН в затруднительное положение, и поверг США в паралич. Каким образом Джордж Буш младший (George W. Bush), наконец, разобравшийся в ситуации с помощью своих специальных представителей, может еще надеяться поднять вопрос об интервенции в Ирак и заручиться поддержкой стран, правительства которых и так выглядят в глазах общественного мнения предателями общего арабского дела?
