Дожидаемся президента. Глава Московского Кремля Владимир Путин пригласил немецких корреспондентов в связи с предстоящей встречей с канцлером ФРГ Герхардом Шредером (Gerhard Schroeder) в Веймаре. Но он опаздывает почти на два часа. Но, вот, появляется спешащий Путин, здоровается с каждым за руку, испытующе заглядывая в глаза. В беседе он демонстрирует убедительность и знание предмета. Он информирован о деталях ближневосточной проблемы столь же хорошо, как и о повышении налогов в российской провинции. А когда случилось, что деталей он не знал, признал это с легкой улыбкой. Никакого листания бумаг, никаких нашептываний каких-либо советников.
Германия, говорит глава России, "является для нас одним из важнейших партнеров в мире и важнейшим партнером - в Европе". Это, по его словам, уже видно по многочисленным направлениям сотрудничества, включая вопросы безопасности в мире и в Европе. Он ожидает от своей встречи с федеральным канцлером Герхардом Шредером (Gerhard Schroeder), что она послужит "в качестве позитивного импульса для развития добрых двусторонних отношений между Россией и Германией и создаст благоприятный климат для европейского сотрудничества в целом". Путин подтверждает долгосрочный характер его политики сближения с Западом. "Наши важнейшие задачи заключаются сегодня в обеспечении экономического развития и повышения уровня жизни населения. Этого можно добиться, если вокруг России будет создана благоприятная внешнеполитическая атмосфера".
Глава Кремля говорит тихо, с настойчивостью в голосе и убедительностью. "В отличие о прежнего времени Россия выступает за сотрудничество с Западом не потому, чтобы понравиться ему, или потому, что нам от него что-то нужно. Мы ни о чем не просим, - говорит он, не поднимая при этом голоса. - Я провожу такую политику лишь потому, что она полностью соответствует национальным интересам России". Это не политика Путина, "это политика России".
Отношения между Германией и Россией, наверное, редко были столь хорошими, как сегодня. Ни с немецкой, ни с российской стороны нет большого желания трезвонить о спорных вопросах, связанных с угрозой свободе прессы в России и соблюдением прав человека в Чечне. Путин, в частности, подчеркивает, "что демократическая Россия немыслима без свободной прессы". Под этой системой он, впрочем, понимает государство в качестве направляющей руки, которое должно не допустить, чтобы "отдельный олигарх мог покупать журналистов и навязывать им свою волю". Что касается Чечни, то президент видит там выдвижение на передний план институтов правового государства, невзирая на продолжающуюся критику со стороны правозащитных организаций, безнаказанные убийства мирных жителей и другие злоупотребления своим положением со стороны военных.
Между тем, критику из-за рубежа, в отличие от прежнего, Путин уже отвергает не как вмешательство во внутренние дела. "Мы будем воспринимать критику с уважением, прислушиваться к ней и в случае необходимости вносить корректировку в наши собственные действия, - заверяет российский президент, оставаясь, однако, непреклонным, что касается сути проблемы. - Я должен со всей ясностью сказать: мы будем продолжать борьбу против терроризма, в том числе и в Чечне. Бандитов с оружием в руках, которые не хотят сдаваться, мы будем уничтожать".
Но в другом месте он одновременно допускает, что "если мы собираемся жить в европейском доме, то должны тогда придерживаться и общих правил", сказал он, касаясь смертной казни. Россия - член Совета Европы больше не выносит таких приговоров, но пока еще не отменила эту меру наказания. Сам Путин против смертной казни. Спорным вопросом остается также проблема так называемых трофейных произведений искусства. Российская Дума своим законом как раз разрешила возвратить Германии витражи из Франкфурта. Однако в целом решение этой проблемы продвигается медленно. Путин знает об этом и призывает к терпению и ответственному подходу к ее решению. "То, насколько чувствительной является эта тема для России и Германии, не нуждается в разъяснениях. Я хотел бы подчеркнуть: и для России". Во время второй мировой войны его страна утратила очень много произведений искусства. Напоминает он и о том, что немцы принимали участие в их восстановлении, например, Янтарной комнаты в Царском селе под Санкт-Петербургом. Путину важно, "чтобы были созданы условия для того, чтобы люди наших обеих стран, но также и Европы и всего мира могли иметь доступ к этим произведениям искусства".
Разумеется, для ядерной державы России всегда имели особое значение отношения с Соединенными Штатами. В этой связи Путин проявляет озабоченность. "США придерживаются Договора о запрещении ядерных испытаний, но они не ратифицируют этот документ. Потенциально сохраняется опасность возобновления ядерных испытаний", - говорит он предостерегающе. Он подтвердил Вашингтону, что тот при одностороннем выходе из Договора по ПРО действовал корректно, "с юридической стороны все было безупречно, но мы придерживаемся мнения, что это является ошибкой с точки зрения ситуации с безопасностью в мире".
С особым беспокойством Москва прислушивается "к заявлениям о разработке ядерного оружия малой мощности и возможности его применения в региональных конфликтах. Это снижает ядерный порог до очень низкого уровня. Это, по моему мнению, очень опасно". Одновременно Путин видит и "позитивные сигналы со стороны наших американских партнеров". Готовность США сократить количество оборонительных и наступательных вооружений - это, по словам президента, правильное решение. Москва приветствует "намерение США сократить количество стратегических наступательных вооружений до 1 700-2 200 единиц". На стадии подготовки находится документ по вопросам стратегической стабильности, который должен быть подписан во время визита в мае президента США Джорджа Буша (George Bush) в Москву. "В этом смысле можно без преувеличения сказать, что визит президента США Буша в Россию может иметь историческое значение", - вернулся Путин еще раз к предстоящему визиту американского коллеги.
По-иному чем Вашингтон относится Москва к тому, как следует относиться к Ираку. Путин подчеркивает свою "последовательную позицию в деле борьбы с терроризмом и что касается антитеррористической коалиции". Между тем, он предостерегает от любых "односторонних действий, кто бы их ни совершал, и против кого бы они ни были направлены". Это было бы "контрпродуктивно", и это относится в полной мере к отношениям с Ираком. "Тем более, что у нас в данном случае нет объективных доказательств того, что Ирак поддерживает "Аль Каиду".
С большой озабоченностью Путин наблюдает за Ближним Востоком, где он видит особую ответственность России, но говорит, что "мы не хотим никому навязывать свои услуги". "С одной стороны, у нас традиционно хорошие отношения с арабским миром в целом и с Палестиной, в частности. С другой стороны, в Израиле насчитывается более одного миллиона русскоговорящих жителей, которые родом из бывшего Советского Союза", - описывает он интересы Москвы. Путин напоминает о необходимости активного вмешательства России, США и Европейского союза. При этом он предостерегает по поводу того, чтобы вытеснять палестинского лидера Ясира Арафата (Jassir Arafat) с политической сцены. Уже даже попытка этого могла бы "привести к радикализации определенных сил в арабском мире".
Во время встречи с российским президентом, которая продолжалась почти два часа, не поднималась, впрочем, проблема расширения НАТО. Создается впечатление, будто эта проблема, в той или иной мере, в московском Кремле снята как таковая, поскольку на нее нельзя оказать влияния. Путин, в отличие от своего предшественника, развил у себя эту черту до высшей степени. Он отказывается от скучных оборонительных столкновений, где - возьмем, к примеру, ПРО - и без того нельзя ничего выиграть. Вместо этого он пытается успешно действовать в деле ограничения ущерба или поиска новых общностей.
