"На Ближнем Востоке палестинские христиане призваны внести свой вклад в нашу веру: любовь как отличительный знак и прощение как путь к миру. В истории часто именно меньшинства восстанавливали равновесие во время самых трагических ситуаций". Колумбиец Дарио Кастриллин Хойос, близкий друг Иоанна Павла II и министр клира в Ватикане, до того, как был призван Каролом Войтылой, председательствовал во влиятельном Епископальном латиноамериканском совете, который объединяет более тысячи епископов и кардиналов центральной и южной Америки. А также был тем самым кардиналом, который положил конец расколу церкви в Бразилии с помощью исторического договора в Кампосе. Сегодня, в этом интервью, он говорит о таких проблемах, как конфликт на Святой Земле и геополитика Ватикана после 11 сентября
- Ваше Высокопреосвященство, какое развитие может иметь ближневосточный конфликт?
- Я хотел бы, чтобы палестинцы внесли в конфликт вклад нашей веры, которая основана на любви и прощении. Только так можно разорвать бесконечную цепь противостояния.
- Некоторые епископы требуют от Папы большей автономии и коллегиальности. Церкви нужно расширение демократии?
- Если говорить политическими терминами, демократия - это богатство западной культуры. Это возможность широкого участия всех в установлении общих благ и во власти. Однако Церковь - это не политическое явление, а реальность, созданная Христом, и без мощной крепости единства она раскололась бы. Епископальная коллегиальность и первенство Папы - это два постулата, которые невозможно обойти. Экуменизм тоже рухнул бы без такой твердой опоры, как главенство Папы, поскольку обсуждения происходили бы только с отдельными людьми или более или менее многочисленными группами, и всегда нашелся бы человек с равновеликим авторитетом, который заявил бы, что думает по-другому. Христос один и тот же - и вчера, и сегодня. Его весть - это не мебель в коридоре времен. А значит, мы должны быть консерваторами, чтобы сохранить неизменным вклад открывшейся веры. Осторожность и отвага - это не противоречащие, а дополняющие друг друга термины. Церковь нельзя каталогизировать и приклеить этикетку, она проповедует как старые, так и новые вещи, уже содержавшиеся внутри веры, у нее живая память. Она должна быть такой, какой хочет видеть ее Христос, а не подстраиваться под сиюминутные настроения.
- Что Вы думаете о глобализации?
- Я предпочитаю использовать более широкий политический термин "интернационализация". Я считаю это положительным явлением, которое превращает мир в одно бескрайнее поселение. СМИ и возможность быстрого и безопасного передвижения сделали возможным расширение обмена информацией, а также научного, технического и культурного сотрудничества. Сегодня любой человек, даже находясь в лесу, может узнавать новости одновременно с жителями столиц. Обмен товарами и услугами создает немыслимые ранее возможности для работы. Без свободы рынка невозможна истинная свобода, без солидарности и взаимопомощи не будет настоящего общего благополучия.
- После соглашения в Кампосе многочисленные сторонники епископа Рангела вернулись в католическую церковь. Может ли случится то же самое и с остальной частью приспешников Лефебвера?
- Воля Иисуса состоит в том, чтобы все христиане стали единым целым, поэтому Церковь жаждет единства. Из группы Лефебвера осталось небольшое число людей, не желающих воссоединения и, как все еретики и раскольники, верящих, будто они обладают истиной.
- Сейчас два католика из трех - латиноамериканцы. Может ли это повлиять на будущий Конклав?
- Прежде всего, я надеюсь, что Иоанн Павел II еще долго будет возглавлять Церковь, и потом, география - это не критерий, чтобы выбирать наместника Христа. Идеальный образ будущего Понтифика будет не навеян масс-медиа, а избран Богом. Если бы для избрания Папы проводилось изучение общественного мнения, могли бы мы быть уверены, что это именно Петр?
