Збигнев Бжезинский, в прошлом советник американского президента Картера, политолог, бывший профессор Колумбийского университета в Нью-Йорке, директор Центра международных и стратегических исследований в Нью-Йорке
- Вы участвовали в переговорах и присутствовали при подписании мирного договора между Израилем и Египтом. Вы стали свидетелем исторического рукопожатия в Кемп-Дэвиде между Бегином и Садатом в марте 1979 года. Как тогда Вам представлялось будущее арабо-израильских и палестино-израильских отношений?
- Тогда мы были гораздо большими оптимистами, чем сегодня. Мы надеялись, что инициатива Соединенных Штатов обозначит начало действительно солидного и продолжительного мирного процесса, который последовательно приведет нас и к другим соглашениям, в частности, между израильтянами и палестинцами.
- В какой момент начался "обратный ход"?
- Я думаю, что мы потеряли много времени в 80-е годы, об этом можно сожалеть, но это не было фатальным промедлением. Но решительный поворот в негативную сторону произошел после смерти Рабина, который был одним из архитекторов соглашений в Осло и затем в Мадриде. После убийства Рабина мирный процесс очень быстро пошел по обратной спирали.
- Поведение Арафата, Интифада, его отказ от предложений Клинтона и Барака в Кемп-Дэвиде и в Табе и т.д., - не дало ли все это новый виток данной спирали?
- Я говорил о том, что привело в тупик мирный процесс, началом которого стало подписание мирного договора между Египтом и Израилем. О том, что случилось потом, в частности, об Интифаде, нельзя говорить, не упомянув прежде о поселенцах и их деятельности, о политике Нетаньяху и затем Шарона. Факторы, определяющие нынешнюю ситуацию, конечно, находятся в сложной взаимозависимости, но я, тем не менее, убежден, что, если бы Рабин был жив, он был бы способен, вместе с Арафатом (напомню, что они оба стали лауреатами Нобелевской премии) продолжить мирный процесс.
- Борьба с терроризмом стала абсолютным приоритетом американской стратегии после 11 сентября 2001 года. В результате США не могли подвергнуть сомнению законность антитеррористической войны, которую ведет государство Израиль. Пребывание госсекретаря Колина Пауэлла на Ближнем Востоке и давление, которое США оказывает на Израиль, требуя немедленного вывода войск с территорий, означают поворот в американской стратегии?
- Война Америки против мирового терроризма и палестино-израильский конфликт - это не одно и то же, даже если в своей тактике палестинцы используют террор, что в свою очередь вызывает ответный террор со стороны Израиля. Для меня очевидно, что действия господина Шарона направлены в первую очередь против Палестинской автономии, и что войсковая операция далеко выходит за рамки антитеррористической. Именно поэтому мы являемся свидетелями эскалации насилия. Изменение в позиции США касаются в меньшей степени терроризма на Ближнем Востоке, чем участия Америки в поисках мирного решения палестино-израильского конфликта. Вначале в администрации Буша думали, что можно сохранять относительную пассивность в ближневосточном конфликте. Но пришлось констатировать, что это невозможно, что нельзя игнорировать мнение мировой общественности, согласно которому американцы заняли одностороннюю позицию, что они склонны проявлять значительную симпатию к жертвам палестинского террора, и быть скорее равнодушными к жертвам среди мирного населения Палестины.
Какова цель миссии Колина Пауэлла?
- Я не могу этого знать, но могу предположить, что может произойти: действия Пауэлла могут стать шагом вперед в разработке плана урегулирования (после чего стороны смогут сесть за стол) на основе переговоров в Табе, резолюций ООН, предложений принца Абдаллы, сформулированных в Бейруте, и все это при поддержке ЕС, Арабской лиги, Российской Федерации. В результате будет подготовлен документ, признанный международным сообществом, который должны будут подписать Арафат и Шарон. Пауэлл должен добиться вывода израильских войск, а также деклараций со стороны арабских стран, категорически осуждающих теракты-самоубийства (что, очевидно, не противоречит праву палестинцев сопротивляться оккупации и колонизации). Подобные декларации позволят Арафату выступить с заявлением в том же духе, однако, это ни в коем случае не должно означать, что он подчиняется американскому диктату.
- Каковы шансы у этого проекта?
- Я думаю, что, по большому счету, успех зависит от решительности США, но также подразумевает поддержку европейцев и Арабской лиги. Этого должно оказаться достаточным для того, чтобы преодолеть возможную оппозицию со стороны Арафата или Шарона. Очевидно, если США начнут колебаться, то шансы на мирный исход резко упадут.
- Можно ли представить себе, что США оставят государство Израиль, своего единственного демократического союзника на Ближнем Востоке, которому можно доверять?
- У США много союзников в регионе. Нельзя говорить лишь об одном Израиле. Союзниками США являются страны, которые разделяют позиции Америки. С этой точки зрения многие государства, не только Израиль, но также Египет, Иордания, Саудовская Аравия и другие эмираты в разной степени являются нашими союзниками. Конечно, нужно отдавать себе отчет в том, что если конфликт будет развиваться, то Америка потерят свое лицо, ее обвинят в лицемерии, и поддержка существенно ослабнет.
- Американское общественное мнение в значительной степени поддерживает антитеррористическую акцию президента Буша. Какой фактор может обратить общественное мнение в сторону палестино-израильского конфликта?
- Ответ прост: 60% населения Америки поддерживают сегодня американскую мирную инициативу на Ближнем Востоке. Всем, кто следит за развитием событий, становится очевидным, что конфликт вышел далеко за рамки вопроса "кто виноват, Шарон или Арафат?", и перешел в фазу, в которой он начинает угрожать нашим непосредственным интересам на Ближнем и Среднем Востоке, как политическим, так и моральным. Что, в частности, угрожает нашим отношениям с Европой, где понимание текущих событий весьма отлично от того, что можно назвать "американской позицией". Глобальная война против терроризма может быть осложнена региональным конфликтом, что может угрожать прочности антитеррористической коалиции, и, в конечном счете, ставит под сомнение международное лидерство США. Все эти факторы указывают на то, что США больше не может занимать пассивную позицию в этом вопросе.
- В своих последних статьях Вы настаиваете на том, что предоставление израильтян и палестинцев самим себе приведет лишь к войне. Вы добавляете (Жак Аттали высказал то же самое мнение), что с тем, кто придет на смену Арафату и Шарону, будет еще сложнее договориться.
- К сожалению, я думаю именно так. Я уверен, что их взаимное недоверие и ненависть настолько глубоки, что заставляют сомневаться в возможности компромисса между двумя этими лидерами. И следует опасаться, что если насилие не будет остановлено, регион может впасть в анархию, а возможные "наследники" Арафата и Шарона, будут еще большими экстремистами, чем названные лидеры.
- Не кажется ли Вам, что в сложившейся ситуации не избежать отправки войск США или НАТО в регион?
- Такое решение может быть принято лишь в результате соглашения. Очевидно, я не имею в виду отправку экспедиционного корпуса, призванного установить мир наперекор противоборствующим сторонам, но я думаю о прецедентах Синайского полуострова и Голанских высот, о развертывании сил, способных обеспечить безопасность обеих сторон. Принимая во внимание заинтересованность Европы в разрешении кризиса, части НАТО должны принять участие в этой операции.
- Согласятся ли на это противоборствующие стороны?
- Не стоит строить иллюзий. Подобная инициатива не может вызвать мгновенного согласия со стороны Израиля или Палестины. Но не следует пренебрегать средствами давления, которыми располагает Америка, нельзя забывать и о желании двух народов увидеть свет в конце туннеля.
- Обозреватели отмечают огромное различие в освещении событий на Ближнем Востоке в американской и европейской прессе. Как можно объяснить эту разницу?
- Все зависит от точки зрения. Я считаю, что в том, что касается судьбы палестинского населения, американская пресса весьма строга и критична в отношении Израиля. Другими словами, я не думаю, что в американской и европейской прессе есть фактические разночтения. Очевидно, что интерпретация фактов - это уже совсем другое дело.
