16 апреля 2002 года. За 10 лет после распада Советского Союза ни Россия с ее остаточным влиянием в Средней Азии, ни новые лидеры пяти бывших среднеазиатских советских республик не сумели решить обширных социально-экономических проблем этого региона. И вот теперь война в Афганистане привела Соединенные Штаты в Среднюю Азию, создав новые возможности для региона.
Многое зависит от того, останутся ли там Соединенные Штаты надолго, и если да, то ради чего. Главный вопрос, говорит российский политолог Андрей Пионтковский, не в том, "как долго останутся (в Средней Азии) американцы, но в том, для чего они там находятся. Если для того, чтобы противодействовать исламскому экстремизму, то это хорошо. Если для того, чтобы обеспечивать чисто американские интересы, тогда это плохо".
На проведенной в столице Казахстана, городе Алма-Ата, на прошлой неделе конференции Всемирного экономического форума по проблемам Средней Азии было выражено общее мнение, что одни только экономические интересы не смогут прочно привязать Соединенные Штаты к этому региону. Если не считать нефтяных и газовых месторождения вокруг Каспийского моря и далее к западу, то, по общему мнению, в регионе не существует промышленности или рынка, который был бы достаточно большим, чтобы притягивать к себе американские компании.
Также трудно себе представить, чтобы такой удаленный регион, как Средняя Азия, оставался в числе долговременных приоритетов в перечне геополитических интересов Соединенных Штатов, если и когда будет восстановлена стабильность в Афганистане. Другие проблемы вытеснят его - особенно если Россия станет и в дальнейшем проводить свою новую прозападную внешнюю политику, чтобы можно было положиться на эту страну, что она использует свое влияние в регионе таким образом, который в общем и целом соответствует западным интересам.
Но было также очевидно, что подобным долговременным ожиданиям придется соперничать с многими более конкретными рисками в кратко- и среднесрочной перспективе. Эти риски неизбежно осложнят роль Соединенных Штатов и их союзников в Средней Азии и, быть может, вынудят их оставаться там, нравится им это или нет.
Первый такой фактор - это быстрота и успешность стабилизации в Афганистане. Если основная цель Соединенных Штатов и их союзников заключается в том, чтобы создать дееспособное национальное правительство, то становится все более очевидным, что это задача исключительной сложности, принимая во внимание раздробленность страны, которую растащили на куски конкурирующие между собой военачальники районного и даже деревенского масштаба.
А между тем отсутствие должного порядка в Афганистане способствует возрождению этой страны как крупнейшего мирового производителя героина. Может оказаться, что Западу будет также трудно уйти от решения этой проблемы. Талибы запретили выращивать опийный мак перед сбором урожая 2001 года, хотя они ничего не сделали ни с большими запасами этого зелья, ни с множеством лабораторий по производству героина. Как отметила в своем недавнем выступлении в сенате США Марта Олкотт (Martha Brill Olcott) из фонда Карнеги, у временного правительства Афганистана нет надежных сил безопасности, которые могли бы обеспечить исполнение антинаркотического указа или, если на то пошло, вообще любых указов.
Все надежды на сокращение производства этого наркотика связываются с сотрудничеством со стороны местных военачальников. Но у тех нет побудительных мотивов к оказанию помощи центральному правительству в этом вопросе. Напротив, они заинтересованы в том, чтобы облагать данью урожай наркосодержащих растений или транзитные перевозки наркотика. Соединенным Штата не следует продолжать считать эту проблему "второстепенной", сказала г-жа Олкотт, только лишь на том основании, что главным рынком для афганского героина является Европа, а не Соединенные Штаты. Доходы от накробизнеса помогли дестабилизировать этот регион, сказала она, а героиновый рынок является глобальным. Рост урожая в Афганистане сбивает цены в других местах.
Третий фактор, который еще может привязать Запад к Средней Азии, это страх, что другие государства этого региона могут его подвести. Быть может, они не зайдут так безнадежно далеко, как Афганистан, но могут стать прибежищем для терроризма и преступности.
Туркменистан является первым кандидатом, говорят некоторые зарубежные наблюдатели. Его нередко сравнивают с Северной Кореей по причине изоляционизма и культа личности Сапармурата Ниязова, его диктаторского президента. За прошедшие три месяца г-н Ниязов уволил десятки высших военачальников и руководителей службы безопасности, спровоцировав тем самым спекуляции на Западе, что его режим, возможно, оказался перед лицом кризиса.
Другие среднеазиатские страны, возможно, управляются лучше, чем Туркменистан. Но все они страдают от авторитарных президентов, чья решимость сосредоточить всю государственную власть в своих руках мешает развитию должным образом функционирующих политических институтов, созданию гражданских обществ и налаживанию регионального сотрудничества. В каждой из этих стран политику определяет узкий неформальный круг личных друзей президента и его семьи. Процветает коррупция. Для поддержания контроля в обществе используются силы безопасности. Подавление ислама, кроме тех его форм, которые поддерживаются данным государством, вынуждает многих верующих уходить в подполье и тем самым подпитывает экстремизм - особенно в Узбекистане, где преследование инакомыслящих ведется со сталинским рвением.
Экстремизм и волнения подпитываются также бедностью. Казахстан с его нефтью и газом является самой богатой страной региона, но его валовой внутренний продукт на душу населения в прошлом году составил всего 1478 долл. США. В других странах региона этот показатель варьирует от 164 долл. в Таджикистане до 640 долл. - в Туркменистане.
Принимая во внимание вышеперечисленные факторы, в последние годы становится все более непонятно, остается ли еще возможность мирной передачи власти в любой из среднеазиатских республик или же напряженность во всех этих республиках стала слишком большой. В данном случае присутствие американских вооруженных сил может позволить найти выход - если оно будет продолжаться достаточно долго. Благодаря американскому военному присутствию среднеазиатские страны впервые с момента обретения независимости получают защиту от внешних угроз и, в определенной мере, также от внутренних угроз. Это, в свою очередь, могло бы предложить местным лидерам новую уверенность, которая им требуется, чтобы попытаться начать осуществление некоторых пробных реформ. Однако для того чтобы они пошли этим путем, их нужно к нему подтолкнуть. Судя по прежней практике, они, по всей видимости, усматривают в нынешней ситуации скорее возможность для укрепления личной власти. Они хотят, чтобы Соединенные Штаты финансировали и защищали их режимы, а также оберегали их от иностранных критиков.
Любые исходящие от Запада призывы к реформам будут действенными только в том случае, если они будут подкреплены обещанием помощи на длительную перспективу. Если Соединенные Штаты и их союзники заявят, что через несколько месяцев или через год уйдут из Средней Азии, местные лидеры будут иметь все основания для того, чтобы воспользоваться краткосрочной ситуацией просто как способом укрепить свое положение.
Если же, с другой стороны, Соединенные Штаты и их союзники намереваются остаться в Средней Азии надолго, то тогда также будут созданы условия для перемен. Даже Китай, принимая во внимание его озабоченность сепаратистскими настроениями в его западной провинции Синьцзян, может увидеть определенные достоинства в присутствии Соединенных Штатов, ибо оно стабилизирует обстановку в регионе.
В ходе дискуссий в Алма-Ате на прошлой неделе были выявлены некоторые направления прогресса в Средней Азии. В качестве одного из очевидных шагов предлагалось сделать государственные границы более открытыми для торговли, чтобы создать более крупные рынки, способные поддержать местную промышленность. В политическом плане этот процесс должен идти рука об руку с усилиями по перекрытию потока наркотиков из Афганистана.
Другой возможный вариант - упростить налоговую систему и режимы лицензирования, чтобы облегчить развитие частного бизнеса без правительственного патронажа. Нужно последовать примеру России, которая в прошлом году снизила подоходный налог до 13% и собирается радикально упростить налоговый режим для малого бизнеса.
Третий шаг вперед - как можно лучше наладить региональное сотрудничество в таких сферах, как транспортная инфраструктура, энергетика, водоснабжение и общественное здравоохранение, воспользовавшись умеренными денежными вливаниями международных финансовых институтов.
За этими относительно небольшими социально-экономическими реформами видится куда более серьезный и деликатный вопрос политических реформ, направленных на более широкое и открытое распределение властных полномочий. Но здесь есть опасения, которые разделяют даже многие умеренные политики, что истинная демократия может предоставить политическим и религиозным экстремистам законные возможности для захвата власти. Это опасно. Но, вместо того чтобы служить аргументом в пользу отказа от политических реформ, эта угроза должна стать основанием для возможно более скорого осуществления социально-экономических реформ. Должна быть поставлена цель помочь все возрастающему числу избирателей смотреть на правительства, которые им предлагаются, с надеждой, а не с отчаянием.
