Вчера в Москве можно было ощутить смешанное чувство беспокойства и цинизма, появившееся из-за информации о том, что аудиторской компании "PricewaterhouseCoopers" ("PwC") предъявлен иск в связи с якобы неверными аудиторскими заключениями, сделанными в отношении российской газовой монополии "Газпром".
Беспокойство возникло у аудиторов из-за трудностей, которые могут возникнуть в их работе, а цинизм - среди местных инвесторов и руководителей компаний, которые считают, что как минимум отчасти подача этого иска была мотивирована реакцией общественного мнения, и которые давно уже скептично относятся к правдивости результатов аудитов российских компаний, проводимых международными организациями.
"Люди очень раздражены теми суммами, которые взимаются за аудит, - говорит управляющий одного московского фонда. - Однако те люди, которые знают, о чем они говорят, никогда не обращают на аудит особого внимания".
Билл Броудер (Bill Browder), инвестор, выдвинувший иски, является кандидатом в совет директоров "Газпрома", и подкрепляет свои притязания на этот пост стремлением своего фонда "Hermitage Capital" улучшать корпоративное управление в компаниях, в которые он инвестирует средства.
В число его критиков входит брокерская компания "Объединенная финансовая группа", чей почетный председатель Борис Федоров является членом совета директоров "Газпрома", и который будет соперником г-на Броудера в борьбе за место в совете директоров на ежегодном общем собрании акционеров.
Его критики утверждают, что в этом году г-н Броудер ведет себя гораздо более агрессивно, чем в прошлом, когда нападки на бывший менеджмент "Газпрома" были более рискованны, однако которые все равно послужили основанием для перестановок в верхушке компании. Они также отмечают, что, если говорить серьезно, он должен был начать свои действия с подачи иска в Соединенных Штатах, а не в мутных водах российской правовой системы.
Как бы то ни было, аудиторы в России сталкивается с теми же трудностями, что и везде, когда они утверждают, что они "следят за тем, чтобы не было нарушений, но не являются ищейками" - они имеют право проверять информацию, а не выискивать активно нарушения, и не принимают на себя большую ответственность, чем менеджмент, за те ошибки, которые он совершает.
Однако аудит часто оказывается подвержен конфликту интересов. Каждая аудиторская компания номинально обязана сообщать всем акционерам о том, является ли ежегодный финансовый отчет проверяемой компании "верным и правильным". В действительности аудитор назначается исполнительным менеджментом, им оплачивается и ему сообщает результаты. А этот менеджмент может быть замешанным в деятельности, наносящей ущерб внешним инвесторам.
В России система сдержек и противовесов в бизнес-сообществе слаба. Большинство компаний контролируется одним лицом или небольшой группой акционеров, владеющей четким контрольным пакетом, и эти лица зачастую не заинтересованы в соблюдении прав миноритарных акционеров.
Хотя положение вещей в настоящее время начинает меняться, внешние инвесторы по прежнему придерживаются тактики попыток избрания в руководство компании, не говоря уже о предъявляемых компаниям исках о возмещении ущерба. Даже если им удается чего-то добиться, ограниченное и слабое законодательство и корпоративные интересы ограничивают эти результаты.
Входящие в пятерку крупнейших аудиторских компаний фирмы опираются на небольшое количество клиентов в России, потеря которых нанесет большой ущерб их деятельности на российском рынке. Полагается, например, что "PwC" получал 15 миллионов долларов США в год от "Газпрома" в оплату за аудит и другие услуги, что составляет существенную часть общего годового дохода этой аудиторской фирмы.
"PwC" является не единственной мишенью для атак. Один из российских предпринимателей подчеркивает неспособность аудиторов выявлять перевод активов и злоупотребление форвардными контрактами, которые стали причиной краха многих российских банков в 1998 году - несмотря на применение международных аудиторских стандартов. "Они остались без ничего, хотя все они проверялись крупными фирмами с применением международных аудиторских стандартов".
И все же г-н Броудер утверждает: "'Газпром' является наихудшим примером. Компания 'PwC' действовала без всякого принуждения, и не утруждала себя пониманием того, что менеджмент 'Газпрома' просил ее делать".
Ситуация не совсем ясна. Компания "PwC" не способствовала улучшению своего образа в глазах общественности, решив не раскрывать в своем аудиторском отчете 2001 года информацию, которая на самом деле была доступна в государственном реестре акционеров, например, о том, что значительным количеством акций "Стройтрансгаза" - трубопроводной компании, с которой "Газпром" осуществлял крупные проекты - владеют руководители "Газпрома и члены их семей.
Кроме того, вызвало удивление согласие этой компании провести в прошлом году специальное расследование связей между "Газпромом" и "Итерой", газовой компании со штаб-квартирой во Флориде, которой, как утверждается, "Газпром" предоставлял более выгодные условия. "Они, по существу, проверяли самих себя. Это было большой стратегической ошибкой", - говорит один иностранный инвестор "Газпрома".
Тем не менее, документов, говорящих о взаимоотношениях собственности между двумя компаниями, обнаружено не было. Скорее всего, "PwC" будет яростно защищать выводы своего доклада, посвященного "Итере", который, хотя и не содержал серьезной критики, все же предложил настоятельные рекомендации по реформе "Газпрома", и подчеркивал трудности оценки имущества на российском рынке.
Какой бы ни был исход судебного процесса, аудиторы в будущем скорее всего будут себя вести в России более аккуратно. А хорошо информированные читатели их отчетов будут еще более скептичны.
