60 тысяч: таково число бездомных в Москве, по оценкам организации "Медицина без Границ". Ее представитель в российской столице Алексей Никифоров говорит, что "большинство из них хотят вернуться к нормальной жизни, но общество не делает ничего, чтобы им помочь", несмотря на то, что "один бездомный из десяти имеет высшее образование"
Бездомные - вездесущи. Они сидят на тротуарах, на вокзалах и в вагонах метро. Они могут целыми днями спать, вытянувшись на скамеечках, не испытывая при этом неудобств, а запах, исходящий от них, отпугнет любого, кто хотел бы их потеснить. Для них не предусмотрено ни одной общественной структуры. Они вынуждены выпутываться сами - просить милостыню, рыться в мусорных ящиках и на свалках, некоторым счастливчикам удается найти эрзац-работу. Портье в роскошных домах могут давать им разного рода поручения, например, присматривать за машинами.
Бездомные, кто они? Чаще всего это люди уже в возрасте, потерявшие работу, жертвы несчастного случая или больные. Из глубокой провинции они приезжают в Москву в надежде найти, если не новую работу, то, хотя бы подобие социальной помощи. Помощи, которой не существует. Но московские власти - не единственные, кто несет ответственность за "одиночество" бомжей, как здесь называют клошаров.
Недавно социальная служба при правительстве Москвы, наконец, взяла на себя инициативу: отремонтировать старый пустой дом на 80 квартир, и передать его бездомным, при условии их реадаптации, то есть тем, "кто уже нашел работу, либо имеет точный проект на будущее". Но как только эта новость дошла до властей квартала и его жителей, они тотчас организовали манифестации и стали посылать петиции и протесты против этого проекта. Даже дети приняли участие в этом "избиении нищих", забрасывая уцелевшие окна дома камнями. И храбрый мэр Москвы, Юрий Лужков, скомандовал отбой, сказав, что в доме будут жить лишь "нормальные люди". Сейчас предполагается построить парикмахерскую на первом этаже. Светлана Балицкая, 51-летняя бездомная, приехавшая из Грозного, после того, как ее собственный дом был разрушен во время бомбежек, и которая спит теперь на Казанском вокзале и на парковых скамейках, на три слоя закутавшись в тряпье, говорит: "Поскольку человек всегда остается человеком, я не считаю себя "бомжом", скорее я - жертва".
