Франция, страна, которая в одно мгновение потеряла голову, должна теперь вернуть себе самоуважение. В ближайшем будущем это означает совокупные усилия демократических левых и правых с целью полного разгрома темных сил, которые олицетворяет Жан-Мари ле Пен (Jean-Marie Le Pen). Предстоящий через 2 недели второй тур президентских выборов должен убедительно продемонстрировать, что сегодняшняя Франция понимает свою ответственность за сохранение общих ценностей и прав, провозглашенных ее предками.
Необходимо положить конец потворствующему собственным желаниям флирту с революционными маргинальными группами и абсолютно отвергнуть фанатичный шовинизм ультраправых. Результатом этой солидарности будет и неизбежно должна стать убедительная, пусть даже в массе своей и незаслуженная, победа Жака Ширака (Jacques Chirac), ибо это будет главным образом победа всех тех, кто питает отвращение к фашизму и осуждает фашизм во всех его коварных формах.
Франция должна сделать это ради Европы, которая исторически берет с нее пример и ожидает от нее лидерства, но ныне взирает на нее в страхе. Франция должна сделать это ради всех тех, кто на памяти ныне живущих сражался и победил ту же самую повторяющуюся угрозу. Франция должна показать, что она понимает, что каждое новое поколение, которому известна история, но которого она ни к чему не обязывает, должно заново делать собственный выбор. Сегодняшний выбор ясен, и нынешнее поколение должно его сделать решительно и горячо, чтобы не было пути назад. Франция должна сделать это прежде всего для себя. Альтернатива слишком мрачна для слов.
Если заглянуть дальше второго тура, парламентские выборы в июне предоставляют возможность спасти нечто большее, чем честь нации. Тот факт, что французские левые, начиная с дважды проигравшего Лионеля Жоспена (Lionel Jospin), пережили экстраординарную возбуждающую встряску, теперь можно бы обернуть во благо. Новый, более динамичный лидер - в числе возможных кандидатов упоминаются Доминик Штраус-Кан (Dominique Strauss-Kahn), Мартин Обри (Martine Aubry), Лоран Фабиус (Laurent Fabius) - возможно, сможет воспользоваться этим шоком, чтобы гальванизировать своих сторонников, которые в 1997 году одержали запомнившуюся победу над правыми.
Но любая новая платформа также должна впитать в себя новое, обладающее грубой силой сообщение от прошедших на прошлой неделе выборов, что слишком многие французские избиратели, как и электораты во многих западноевропейских странах, чувствуют себя брошенными и отчужденными от правящих политических элит; ощущают угрозу от ничем не сдерживаемых сил глобализации, интеграции и труда на свободном рынке. И хотя, быть может, их отпугивает открытый расизм Национального фронта, они держатся за вводящие в заблуждение идеи национальности, идентичности и культуры.
Эта категория избирателей, не являющихся исключительно городскими, но также и не сельскими, не обуржуазившийся рабочий класс, растет пропорционально неудачам политики, сокращению имеющих смысл опций, доминирующему влиянию сплетен, препарированной информации и личностей, а также циничной эксплуатации проблем. Они являются жертвами консенсуса, новыми жертвами третьего пути. Чего они хотят, так это политиков, которые верят в то, что говорят, и будут сражаться за то, во что верят. Это, в конечном счете, не политика левых и правых. Это утраченная политика принципа и доверия - и ее отсутствие ощущается повсюду.
Результаты голосования во Франции стали леденящим душу предзнаменованием, что может случиться, если современная демократия не сумеет достучаться до людей. Выборы во Франции были, несомненно, симптоматичны как более широкая европейская тенденция сползания к ультраправым. Выборы во Франции были безусловным протестом против низкопробности на высоком уровне и против того, что американцы называют "политикой как обычно". Они вылились в уничижительное личное отрицание не только г-на Жоспена, но также и г-на Ширака (он набрал всего 20% голосов). Это был также прозвучавший после событий 11 сентября сигнал тревоги по поводу отношений с мусульманским (и еврейским) миром.
Но выборы во Франции не были необратимыми; их ни в коем случае не следует считать последним словом. Нынешний момент сумасшествия, вполне возможно, еще окажется необходимым предисловием к трезвой, давно запоздалой и жизненно необходимой переоценке приоритетов.
