Зигзаги американской политики в последние три недели способны вызвать головокружение. Когда 30 марта Израиль начал свое вторжение на Западный берег, президент США Буш-младший (George W. Bush) отреагировал в следующих словах: "Я полностью осознаю необходимость для Израиля защищаться". По мере того, как увеличивались масштабы израильского вторжения и росла жестокость израильтян, а в арабском мире ширились демонстрации протеста, Белый дом (резиденция президента США в Вашингтоне - прим. пер.) менял свой подход.
Стоя вместе с государственным секретарем Колином Пауэллом (Colin Powell) в Розовом саду 4 апреля, президент Буш-младший объявил о новой политике. Это была великолепная речь, в которой он осудил терроризм и указал, вполне правильно, что Ясер Арафат (Yasir Arafat) сам виновен в своих несчастьях. Г-н Буш-младший призвал г-на Арафата осудить терроризм. Он также призвал Израиль "прекратить вылазки и начать отвод своих войск".
Двумя днями позже, после того, как Израиль практически никак не отреагировал на его призыв, г-н Буш-младший пояснил, что имеет в виду "немедленный отвод войск". На следующий день, когда г-н Пауэлл улетал со своей миссией, репортер телекомпании CNN Вулф Блитцер (Wolf Blitzer) спросил (советника президента по национальной безопасности) Кондолизу Райс (Condoleezza Rice): "Вы готовы дать (израильтянам) несколько дней, чтобы начать организованный отвод войск?" Г-жа Райс ответила: "Нет. Немедленно значит немедленно. Это означает сейчас┘" Еще двумя днями позже, когда Израиль объявил, что собирается оставить два города, г-н Буш-младший назвал это "началом", добавив при этом, что "Израиль должен продолжить отвод войск".
Разумеется, израильтяне этого не сделали. К тому времени министерство обороны и аппарат вице-президента США уже объявили свою войну президентской политике. Давая Белому дому на протяжении 15 месяцев совет игнорировать израильско-палестинскую проблему - совет, который оказался абсолютно неправильным - они теперь были полны решимости сорвать выполнение миссии г-на Пауэлла.
Они порекомендовали президенту прекратить выступать с заявлениями в поддержку государственного секретаря США. Вмешался конгресс США, при этом республиканцы и демократы из кожи вон лезли, чтобы поддержать Ариэля Шарона (Ariel Sharon), а не Джорджа Буша-младшего. Правые христиане и неоконсерваторы непрерывно лоббировали Белый дом, осуждая государственного секретаря в момент, когда он проводил встречи с иностранными лидерами.
Это сработало. Белый дом уступил их нажиму. К 11 апреля Ари Флейшер (Ari Fleischer) уже выступал с разъяснениями, что "президент полагает, что Ариэль Шарон - человек, приверженный делу мира". Никаких дальнейших заявлений с настойчивым призывом отвести войска или в поддержку г-на Пауэлла не последовало. А 15 апреля Белый дом направил заместителя министра обороны Пола Вулфовица (Paul Wolfowitz) выступать перед собранием, целью которого был призыв к Израилю не выводить свои войска - в тот самый момент, когда государственный секретарь США был в Иерусалиме, требуя от Израиля вывести свои войска! Это был клинтоновский момент, напомнивший о замечаниях г-на Клинтона в городе Сиэттл, что он симпатизирует демонстрантам - которые протестовали против его политики.
Г-н Шарон знает Вашингтон и читает поступающие оттуда сигналы. Он ответил на блеф г-на Пауэлла. Даже когда г-н Шарон решил уйти из еще двух городов, он не удостоил г-на Пауэлла чести объявить об этом при их совместном появлении перед представителями прессы, предпочтя сделать это самому позднее в тот же день перед объективами CNN. Один высокопоставленный израильский политик признался мне, что был удивлен тем, что г-н Пауэлл "не имел стрел в своем колчане".
Президент США решил назвать поражение победой, тем самым сделав свою политику еще более непонятной. И вот 17 апреля он повторил свое высказывание, что г-н Шарон является человеком миролюбивым, и настаивал, что Израиль уступил его требованию. (Фактически Израиль в начале своей военной операции заявил, что она займет три-четыре недели, и он придерживался своего расписания.) Тогда г-н Буш-младший сказал, что "понимает" необходимость продолжения блокады города Рамаллах. Это особенно противоречило его собственной речи в Розовом саду, где он призывал к немедленному отводу израильских войск - за 13 дней до того - "из палестинских городов, в том числе из Рамаллаха".
Это израильтянам решать, принесет ли им вторжение г-на Шарона безопасность или отсутствие таковой в длительной перспективе. (Самым интеллигентным критикам его политики рекомендую ознакомиться с ведущей израильской газетой "Haaretz" по адресу: www.haaretzdaily.com.)
Для Америки это было несчастьем. С 11 сентября мы хотим влиять на арабский мир на двух фронтах: в первую очередь на фронте внутренних политических реформ и во вторую - в вопросе об Ираке. Но, когда напряженность в наших отношениях возросла до небес, эти вопросы были полностью утоплены. И теперь единственно о чем мы можем беседовать с арабами, так это об Израиле и Палестине. Больше всего от израильского вторжения выиграли Ирак и политические экстремисты Ближнего Востока.
Реформы отодвинуты. Глава главного исламского центра в Каире "al-Azhar" осудил бомбистов-самоубийц после событий 11 сентября. На прошлой неделе он изменил свою мнение. Бывший посол в Израиле Мартин Индик (Martin Indyk) говорит: "В этой обстановке представление о том, что мы сможем уговорить даже Кувейт и Турцию согласиться на американское вмешательство в Ираке, является фарсом".
Как бы мы ни выбрались из этой неразберихи, ясно одно. Президент не может проводить эффективную политику без бесспорного выразителя его внешнеполитических взглядов. Если он не поддерживает своего государственного секретаря по убеждению, он должен это сделать по расчету - или заменить его другим. Ибо сегодня он идет путем другого южного губернатора с небольшим внешнеполитическим опытом, который позволил своим советникам постоянно сражаться за контроль над внешней политикой. Мы, что, в самом деле хотим вернуться в годы Картера (Carter)?
