Треть избирателей не явилась к урнам - это уже входит в привычку; лишь треть голосовала за правительство, в которым представлены и левые и правые. Следовательно, поражение потерпели не одни только левые - правые также получили чувствительный удар, но они не были у власти. Треть голосов перешла к партиям популистского толка - крайне-правым и крайне-левым. Сторонники решительных мер торжествовали: они получили практически 8 миллионов голосов.
Две трети общества отнеслись враждебно к реформам правительства, и лишь одна треть была готова принять их: политика в нашей стране дала трещину, удар пришелся в самое сердце, кризис поразил систему представительной власти. Активно заниматься политикой сегодня - означает вернуть две трети общества в лоно демократии.
Франция не была потоплена правыми ксенофобами. Лионеля Жоспена (Lionel Jospin) отделяют от Жана-Мари Ле Пена (Jean-Marie Le Pen) лишь 195 000 голосов (это меньше трети голосов, набранных Кристиан Тобира (Christiane Taubira), например). Лидер крайне-правых получил на 250 000 голосов больше, чем в 1995 году. Чтобы исчерпать его ресурс, остается добавить еще 670 000 голосов, отданных Брюно Мегре. В результате, крайне-правые получили на 1 миллион голосов больше, чем на прошлых выборах, всего же в голосовании участвовало 40 миллионов человек. Прилив не назовешь слабым, но это не цунами.
События приняли такой оборот не только потому, что левые потерпели крушение, но еще и потому, что они нанесли поражение сами себе. Все удары шли мимо цели, кампания ушла в сторону от реальной жизни. А в реальности левые обращались лишь к трети избирателей.
Отметим, что с 1981 года парламентское большинство всегда терпит поражение на президентских выборах. Лионель Жоспен не стал исключением, несмотря на свою популярность, несмотря на свою экономическую и социальную программы, свое достоинство, и в особенности на свои попытки пересмотреть политику. Он также был сметен в сторону метлой левых.
Кадровые работники и представители интеллектуальных профессий на этот раз побили все рекорды по неявке на избирательные участки. Если их отсутствие ударило и по левым и по правым, то для левых это стало ударом в самое сердце. А если они и пришли голосовать, то предпочли Жоспену других кандидатов "левого большинства", которое приказало долго жить.
Рабочий класс, традиционная опора левых, также отвернулся от них. Если на прошлых выборах Ле Пену удалось лишь оттянуть часть голосов рабочих, то на этот раз они решили порвать с партиями правительства. В воскресенье произошло крушение социалистов и коммунистов, взлет Ле Пена и двух из трех кандидатов-троцкистов, кандидатов "твердой руки". Рабочие департаменты, которые поддерживали социалистов и коммунистов в течение десятилетий, откатились к правым.
Против левых голосовали не жертвы увольнения, скорее это были люди в возрасте, социально обустроенные: их положение стало ухудшаться или они были переведены на временную работу.
Они почувствовали себя покинутыми правительством и госаппаратом, им стало казаться, что о них забыли. Приоритеты правительства не включали в себя заботу о них. Знаменитые реформы прошли стороной. Эти люди не смогли осознать их необходимости.
Об интересах маленького "белого" человека никто не вспоминал, и эта группа перешла под знамена отверженных, в основном - к "высокому блондину", ксенофобу Ле Пену, и в меньшей степени - к секте Арлетт Лагийе (Arlette Laguiller). Жоспена отправили в нокаут именно эти движения, вкупе с неявкой избирателей и тактическим самоубийством левого большинства, выступившего против главы правительства.
Партии центра уже двадцать лет находятся в упадке. Борьба обострилась, и раскол общества становится все заметнее. Политические партии, профсоюзы, общественные силы, администрация, школы - все больше сдают свои позиции, они не в состоянии задать ритм общественной жизни, создать соответствующий дискурс, отдать себе отчет в происходящем, наладить взаимодействие между властью и социумом, между начальством и подчиненными, трудящимися или безработными.
Власть, которая действует на ощупь, вынуждена прибегать к таким ненадежному средству, как опросы. В таком положении реформы всегда осуществляются с трудом. Правительство неизбежно сталкивается со сплоченной оппозицией внутри корпоративной системы. Реформы не пользуются достаточной поддержкой. Поэтому они становятся половинчатыми, правительство пытается действовать с наскока, либо брать измором, политика становится непрозрачной.
В этом контексте, победа Жака Ширака (Jacques Chirac) над крайне-правыми, которая считается делом решенным, может оказаться "пирровой победой". Во-первых, две недели перед вторым туром Ширак будет находиться под градом обвинений со стороны Ле Пена и его баронов, - в своем образе жизни, в приватном управлении мэрией Парижа, в аморализме, в неудачах правительства. Эта бомбардировка может стать смертельной для человека, для его статуса и для выборов в законодательное собрание. Кампания Лионеля Жоспена не удалась, а Ле Пен доведет дело до конца. Он не заставит себя долго ждать.
Жак Ширак должен отразить атаку Ле Пена, сплотив вокруг себя все силы республиканцев. Затем на парламентских выборах ему предстоит столкнуться с оппозицией крайне-правых, раздувшихся от своего успеха в первом туре президентских выборов. Крайне-правые попытаются потеснить правых в парламенте, их намерения серьезны как никогда. Наличие трех кандидатов во многих округах - также будет препятствием для партии Ширака.
Политическая система во Франции вот-вот потерпит крушение. Политические институты, "сшитые" по мерке сосуществования и чередования правительств, стали совершенно непрозрачными. Нужно построить французскую демократию на новых общеевропейских основаниях, сделать ее прозрачной и простой в управлении. Нужно чтобы демократия объединила всех граждан страны. Нужно новое поколение отцов-основателей, которые обладали бы авторитетом в обществе и представляли интересы всех групп. Чего нет в нашем случае.
Жак Ширак избежал позора, ушел от поражения, которое потерпело правительство. Но он не готов к великим свершениям. Однако если он выиграет президентские и парламентские выборы, ему придется стать настоящим лидером, отцом-основателем новой Франции. У него нет иного выбора, иначе произойдет катастрофа. Перед Шираком стоит сложная задача - вычислить квадратуру круга. У кризисов нет лицеприятия. Оказаться на капитанском мостике в бурю - это судьба.
